повел, оставаясь чертовски серьезным. Уже заходя в примерочную, я вынуждено ему пообещала: – Я вам все верну.

Он ничего не ответил. Отвернулся к телефону и сделал вид, что не услышал.

– Итак, – не давая мне даже сказать «спасибо», начал свой монолог Соболев. – Записывай.

Сев с авто в новом шикарном белом костюме, я тут же кивнула, доставая блокнот из сумочки. К слову, тоже новой. По меркам миллионеров – она была достаточно дешевой. Именно это меня и успокаивало… Только вот по меркам простых смертных – это парочка зарплат. Николай Александрович вел же себя так, словно ничего странного не произошло, и мы заехали за копеечной канцелярией. Как бы он не пытался скрывать свои эмоции, я-то знала – потратил мужчина на меня сегодня круглую сумму. Даже для него это много!

– Слушаю, – навострив слух, я приготовилась к огромному количеству задач. Надо ведь как-то подарки с проживанием отрабатывать!

– С десяти до двенадцати у меня разнос. По графику сегодня надо уволить десять сотрудников. Завтра десять новых принять, – буквально ввел меня в прострацию начальник, заставляя таращиться на него, как на сумасшедшего.

– Мы-то думали, у вас экспромтом это так отлично получается… А вы, оказывается, готовитесь, в план вносите! Прямо профессиональный увольнитель получается… – потерев шею, я пыталась скинуть с себя странное чувство удушения. А все Соболев и его гневный взгляд.

– Я им не мамка, а работодатель. Не хочешь на улицу? Выполняй план, – кратко пояснил мужчина сквозь зубы, после чего вздернул бровь. Мол, не могла бы я быть так любезна и заткнуться? Я кивнула и с тяжелой душой вернулась к блокноту, помечая время, указанное начальником, чертовыми рогами. – Твоя задача простая: вызывать ко мне каждого работника по очереди и успокаивать, когда те начнут рыдать. Не знаю, чаю им налей, кофе предложи… Если дело будет совсем плохо, оплати такси со счета компании.

«Теперь ты, Вика, – с тяжелой душой подумала я, – помощник Дьявола!».

Сглотнув ком в горле, я едва выдавила из себя:

– Как скажите…

– Дальше, – не давая мне даже передохнуть, мужчина заставил сжаться, – у нас три обеда подряд с потенциальными клиентами. Первый – середнячок. У него тридцать мини-маркетов по городу. С ним твоя задача помалкивать, я сам все сделаю. Он в нас заинтересован гораздо больше, чем мы в нем.

В моем блокноте появилась милая нарисованная птичка. Так я пометила нашего первого клиента, уверенно кивая:

– Поняла. Но…

– Второй, – не дал мне сказать мужчина, – серьезная шишка. У него элитные стоматологии по стране. Вот тут нам нужно будет переодеться и покупаться. Особенно тебе.

Понюхав свой новый наряд, я скривилась:

– По-вашему я дурно пахну? Сегодня какой-то день комплиментов…

Тяжело вздохнув, Соболев закатил глаза:

– Не заставляй меня пожалеть, что взял тебя, а не мужчину, – на этом моменте я рот и захлопнула, а он более спокойно продолжил. – Мои люди донесли, что он – очень чувствителен к запахам, до какого-то идиотизма. Особенно женским! И товар ему наш не так важен, как то, как от нас будет пахнуть.

– Понятно, – кивнула я, рисуя в блокноте сурового гнома. Именно таким я увидела нашего клиента по описанию Соболева, – чувствительный.

– Нет, придурковатый, – деловым холодным тоном произнес мужчина, заставляя вскинуть на него недоуменный взгляд. – Он считает, что, если у тебя плохой запах, значит, у тебя плохая энергетика. Как следствие – ты плох в работе. Если запах хороший – сработаемся.

– Как я понимаю, – зачеркивая гнома, я нарисовала вместо него колобка с косоглазием и шапкой из фольги, – об изнуряющей жаре этот человек ничего не слышал? Да и странно, что у него энергетика регулируется частотой принятия ванны… Нет?

– Именно. Там все очень запущенно, – Соболев кивнул, мол, ты поняла мою мысль. – Третий клиент нам нужен, а мы ему – нет. Сынок богатых родителей, которому кинули на голову серьезный бизнес. Он понятия не имеет, что делать с кучей бытовых баз. Пока деньги на развлечения есть, у него все великолепно.

– Так, – почесав затылок, я попыталась сформировать у себя образ третьего клиента, – зачем он тогда нам?

– У меня есть план, – на светофоре Николай Александрович посмотрел на меня с коварной улыбкой. Опустив глаза на блокнот, он попытался заглянуть: что там за каракули? Но я вовремя накрыла их сумочкой. – Через год этот молодой «бизнесмен» разорит компанию отца. Не буду вдаваться в подробности, но все те, кто успеют заключить с ним договора о сотрудничестве, получат солидные неустойки за односторонний разрыв договора.

– Понятно, – поджав губу, я с тоской посмотрела в окно, – когда животное умирает, слетаются стервятники.

Образ последнего парня в моей голове совсем не складывался. Он мог быть, как и прожигателем жизни, достойным будущего наказания, так и мальчиком, разбитым смертью отца. Того, на кого свалилась огромная ноша, и он не знает, как с ней справиться. Личная встреча явно определит ситуацию.

– Это бизнес, Вика, – я вздрогнула, когда мне на колено упала рука начальника. Он спокойно похлопал по ней пару раз и убрал обратно, словно успокаивал товарища, но внутри меня уже взорвался вулкан. Глаза расширились, пот выступил на висках, а сердце принялось вырываться из груди. Пока кожа жгла в месте его прикосновения, я пыталась понять: «Зачем он это сделал?». – Он жестокий ко всем, включая меня. Если ты кого-то не поглотишь, то поглотят тебя.

Голова шла кругом, дыхание выровнять совсем не получалось. Но я должна была что-то сказать, чтобы не нависло неловкое молчание. Положа руку на сердце, выпалила первое, что появилось на уме:

– А как же мир во всем мире и все такое?

– Мир во всем мире бывает только у тех людей, что не несут на себе никакой ответственности. Считаю пацифистов дураками, – разоткровенничался мужчина.

Хмыкнув, я прошептала:

– Я пацифист. Дура по-вашему?

– Нет, – спокойно пожал плечами Соболев, заезжая на парковку офиса, – ты просто девушка.

«Ясно, – подметила я про себя, – значит, он еще и сексист!».

Мне бы хотелось злиться на мужчину. Точнее не так: я очень пыталась это сделать. Но внутри меня творилось нечто странное. Простое прикосновение и мир вокруг словно поменял краски. Я больше не была спокойной и умиротворенной. Соболев очень тревожил мое сердце.

Когда автомобиль полностью заглох, я поспешила выйти на свежий воздух и привести мысли в чувство. Мне всего-то следовало напомнить себе же, какой Соболев говнюк и неуместная симпатия растравится в воздухе!

Только вот дверь оказалась заперта, как бы я ручку не дергала.

– По поводу того, что я сказал тебе в магазине одежды, – не глядя на мужчину, я ощущала его растерянный тон.