это гораздо дороже и оригинальнее айфона. В век социальных сетей мы уже давно забыли, что такое настоящие пленочные фотографии, без ретуши и рафинированных ракурсов.

— Хочу, чтобы в новом году ты не оглядывалась на прошлое, не летала в будущем, а жила настоящим, — его бархатистый тон обволакивает меня с головы до пят, пока я с трепетом принимаю подарок из его рук.

— Какой красивый. Не терпится опробовать его в деле, — пальцами изучая корпус фотоаппарата, восхищаюсь я. — Мне так стыдно, Макс, ведь у меня нет для тебя подарка…

— Есть, — многозначительно тянет Максим, вскидывая подбородок.

— Ну тебя. Ты все о своем, — шутливо ударяю его, но все равно крепко висну на шее личного Деда Мороза в знак благодарности и даже успеваю поцеловать в щеку, сделав первый кадр на чудо-фотоаппарате. Не считая небольших засветов от фонарей, фото получается классным. На фоне белого снега мы кажемся такими яркими, контрастными и, черт возьми,… такими красивыми.

Ну почему мы так классно смотримся вместе? От этой мысли мне еще больнее. Если подпущу Максима ближе на пьяную голову — уже не смогу отпустить. А он? Ему это не нужно. Отношения, будущее, обязательства. Я хорошо помню свои двадцать два года, я не планировала ничего серьезного с Олегом. Хотела, как Крис, покорять волны на серфе и быть свободной как ветер.

Но семейная трагедия сломила меня, дав Олегу возможность не просто влюбить в себя, но и плотно привязать своим финансовым положением, заботой и поддержкой.

Мне поэтому так трудно будет с ним развестись. На нем держится дорогостоящее лечение моей мамы с прогрессирующей деменцией. Мама давно не узнает меня, больше пяти лет, и мне безумно тяжело даже думать о том, что ей приходится проводить свои последние годы в специальном учреждении, где ей оказывают необходимый уход. Олег оплачивает все счета на данный момент, но я как-нибудь справлюсь. Возможно, поживу какое-то время с ней, ведь она все равно остается моей любимой мамочкой несмотря на то, что никаких надежд на восстановление памяти и полное исцеление нет.

— Это твой? — киваю в сторону навороченного и громоздкого снегохода на парковке.

— Да. Хочешь прокатиться или боишься? — подначивает меня Максим, за что снова получает игривый удар по плечу.

— Я смеюсь в лицо опасности, — хохочу я, запрыгивая на покорителя снежных ухабов. — Надеюсь, ты не пьяный? В отличие от меня, — еще чуть-чуть и начну икать, поэтому проветриться мне не помешает.

— Трезв настолько, что могу по бездорожью гонять, — уверенно заявляет Максим.

— Смотри мне, не завези нас на это бездорожье. Давай просто по кругу прокатимся, — прошу я, обхватывая его крепче, и устраиваюсь сзади Максима так, чтобы плотно обхватить его бедрами.

— Готова? — Максим газует, не дожидаясь моего ответа, и я вскрикиваю от удара ветра в лицо и эффекта неожиданности. Мертвой хваткой вцепляюсь в его куртку, опасаясь потерять свой спасительный якорь.

Кажется, план «погонять вокруг» с треском проваливается. Под покровом полуночной тишины и лунного света мы обкатываем окрестности и медленно перебираемся к заснеженным тропам. Я слишком пьяна, чтобы управлять своим трезвым водителем, поэтому не остается ничего, кроме как довериться Максиму. И, в конце концов, наслаждаться процессом и любоваться потрясающим зимним пейзажем. Тени деревьев в ближайшем лесу мягко пропускают свет луны, создавая игру света и тени на снежном покрове.

Максим уверенно и легко управляет этой бандурой, я бы сказала — изящно танцуя с ночным ветром. Он явно чувствует себя хозяином положения и двигается так, словно знает каждый закуток местности.

Смело пробираясь через мерцание снежных хрусталей, мы отдаляемся все дальше и дальше от цивилизации и людей, а я напеваю песни из караоке и развлекаю своего водителя как могу.

— Максим, есть проблема, — вдруг хнычу я. Этого и следовало ожидать. Нельзя столько пить. — Меня тошнит и, кажется, я хочу в туалет. Точнее, очень хочу! — забыв о стыде, умоляю его остановиться.

— Мы скоро доедем, Саш.

— До чего? До туалета? Мне надо здесь и сейчас. Я давно хочу.

— А что молчала?

— На красоту засмотрелась. Смотри, как снег в лунном свете блестит, — даже как-то не хочется это роскошное белое «пальто» портить своими потребностями.

— Хорошо, давай здесь. Только быстро.

— Я при тебе не буду. Мне нужно отойти хотя бы на десять метров, — закрывая лицо ладонями, смущаюсь я.

— Я отвернусь.

— Я так не смогу. Вернусь скоро, — слезая со снегохода, я бегу вперед, слегка проваливаясь в сугробы. Мне нужно найти толстое дерево, за которым я смогу спрятаться, и мой квест быстро заканчивается успехом.

Чувствую себя максимально глупо, но ничего не поделаешь — природные инстинкты никто не отменял. Направляясь обратно к Максу, я вдруг понимаю, что не вижу на нашем месте ни его, ни нашего снегохода. Вокруг — лес и непроглядная тьма, абсолютная тишина начинает сдавливать уши и голову.

— Максим, ты где? Не шути так со мной, — зову своего хранителя, уверенная в том, что он просто издевается надо мной. Не могла же я так далеко уйти и потом не туда вернуться? С другой стороны, я пьяна, голова еле соображает, а деревья перед глазами расплываются и вот-вот начнут танцевать балет.

Черт.

— Макс! Ма-а-а-акс! — вовсю кричу я, не на шутку испугавшись.

Сердце нещадно барабанит грудную клетку, а руки и ноги немеют, переживая лавину свалившегося на меня первородного ужаса. Интересно, здесь есть волки? Где мы вообще? Как далеко отъехали от цивилизации? Уверена, Макс не мог меня бросить.

— Потеряла? — он набегает на меня откуда-то со стороны.

Честное слово, разорвать его хочется в этот момент. Это было не смешно, я правда испугалась. Мы оба падаем в мягкий сугроб, и, оказавшись сверху Максима, я наконец вижу его раскрасневшееся наглое лицо:

— Ты совсем поехавший? Я чуть не умерла от страха.

— Рано ты умирать собралась, я с тебя фактически глаз не спускал, — угорает он, заставляя меня покраснеть еще больше.

— Ненавижу тебя! Закопаю в этом сугробе, никто не найдет, — вцепившись в его куртку, я буквально впечатываю парня в снег, на что он только закидывает руки за голову и делает вид, что ему плевать на мои скромные проявления гнева.

— Я заберу тебя с собой, — у него на все есть ответ. — А мне нравится этот вид, — подмигивает мне Макс, внимательно разглядывая меня в верхней позиции.

В глубоких синих глазах буквально мелькают развратные и горячие картинки. Мне бы чертовски хотелось осуществить их в жизнь прямо сейчас, но на холоде это сделать невозможно, а когда мы доберемся до Красной поляны — настрой пройдет. И