Именно тогда Женя Черных сформулировал первое из своих Всеобъемлющих Правил Жизни (ВПЖ) - самая лучшая женщина всегда предпочтет самого худшего мужчину, если ей с ним будет легко и беззаботно. Серийный убийца с легким, веселым нравом имеет для женщины неоспоримое преимущество перед честным, но скучным налогоплательщиком. Вывод: мораль и нравственность для женщин - ничто.

Всю последующую жизнь Черных без труда находил подтверждение этому правилу и оттого внес его в число ВПЖ под номером один. Кстати сказать, большинство из ВПЖ касались именно женщин. Что было тому причиной - сказать трудно. Может быть, стремление познать человеческую природу, начиная с самого сложного ее творения - женщины. Как ученый-технарь, Женя Черных знал - сложные системы несовершенны и подвержены многочисленным отказам. Что касается самого Черных, то в его случае отказы были почти стопроцентными.

Вернувшись в Ленинград, Черных принялся оформлять инвалидность. Процедура заняла почти год, число справок, которые нужно собрать тяжело больному человеку, было обратно пропорционально количеству льгот, которые инвалид получал взамен от государства.

И вот 12 сентября 1991 года завлабораторией Евгений Павлович Черных в последний раз пришел на свое рабочее место. В кармане уже лежали инвалидное свидетельство и полученная в отделе кадров трудовая книжка. Лаборатория в полном составе, включая приходящую уборщицу Клаву и двух девиц-практиканток, собралась в самом большом помещении - «зале», где стоял освобожденный от осциллографов и тестеров стол. Словно в день рождения, в центре стоял огромный, правда без свечек, торт и четыре бутылки шампанского. Початые бутылки водки и салат «оливье» перед приходом завлаба со стола убрали. Все это больше напоминало получение премии, чем проводы любимого начальника, но на такие пустяки внимания никто не обращал.

Когда открыли вторую пару шампанского и одна из практиканток с внушительным животом семимесячной беременности начала икать и хватать ртом воздух, дверь лаборатории с шумом открылась, и в «зале» появился совершенно незнакомый мужчина в кожаной куртке и с бритой наголо головой. Мужчина внимательно оглядел всех присутствующих, зачем-то заглянул в шкафчики с рабочей одеждой, потом подошел к Жене Черных, ткнул в него толстым, похожим на шпикачку, пальцем и спросил:

- Черных?

- Да, - просто ответил Черных.

- Да, - сказали хором все лабораторские, включая переставшую икать практикантку.

- Здесь, - громко сказал мужчина, повернувшись к двери.

И в лабораторию вошел Миша Канцерсон. За ним шел еще один мужчина в кожаной куртке и с лысой головой. Мужчина легко нес перед собой большую коробку.

- Это тебе, Евгений Павлович, - скромно сказал Канцерсон.

Мужчина в куртке поставил коробку на стол, уронив при этом бутылки шампанского, после чего все удалились в обратном порядке: сначала - пришедший первым, бдительный и лысый, потом Миша Канцерсон, и самым последним тот лысый, что принес коробку. Больше никто ничего не сказал.

Оставшиеся долго молчали, потом лаборант Вася сказал:

- Посмотрим? - и взглянул на Черных.

Бывший завлаб кивнул.

В огромной коробке оказалось несколько коробок поменьше. Там был монитор с огромным плоским экраном, какого нигде в университете еще не было, системный блок, изящно перевязанный розовой ленточкой и вся сопутствующая лабуда вроде модема, принтера, сканера, мыши и клавиатуры.

- Это что? - задал глупый вопрос Черных.

- Это - компьютер, Евгений Павлович, - объяснил лаборант Вася.

- Но как, откуда?..

- Понимаете, - вперед вышла Верочка, исполнявшая при Черных роль секретарши, снабженца и неразделенной любви. - Вчера пришел Миша Канцерсон, совсем неожиданно пришел, мы ж его с тех пор не видели, и предложил скинуться на подарок. Принято, говорит, когда человек уходит на пенсию, делать ему подарок от коллектива, на добрую память. То, что пенсия не по возрасту, а по здоровью, значения не имеет…

- Ну? - поторопил ее Черных.

- А чего, мы скинулись, - ответил лаборант Вася.

- И по сколько вы скинулись? - осторожно спросил Черных. В уме он уже подсчитал, во что обошелся этот прощальный подарок.

- Мы… это… мы по десять рублей скинулись, - сказал Вася. - «Калькулятор» сказал - нормально, если не хватит - я добавлю…

- Ну! - еще раз произнес Черных.

- Чего ну-то! - обиделся Вася. - Он взял деньги и ушел, а сегодня - вот, - и Вася широким жестом щедрого дарителя указал на компьютер.

Потом собравшиеся по очереди подходили к коробке, заглядывали внутрь, трогали там что-нибудь руками, но недолго, сразу выдергивая руки наружу и обязательно - ладонями вверх, чтобы показать, что ничего не пропало. Достали из шкафчика спрятанную водку, чтобы обмыть приобретение, потом сбегали еще, и еще, потом, обнимаясь, пели песни…

Компьютер остался ночевать в лаборатории, так же как и часть сотрудников и сотрудниц, а Женю Черных погрузили в такси, чтобы оно, такси, отвезло его домой.

Днем лаборант Вася привез компьютер, обстоятельно выложил все на обеденном столе, пересчитал, указывая на каждый предмет пальцем, потом, помявшись, попросил три рубля на пиво. Женя три рубля дал, но заметил, что пиво в рабочее время пить нельзя, это - нарушение трудовой дисциплины. Вася ничего не ответил, пожал плечами и пошел к выходу, но на пороге остановился и сказал:

- А вам привет от всех. Чао-какао, шеф!

- Чао-какао, - машинально ответил Черных и задумался.

А вечером приехал Миша Канцерсон, вошел один, без своих лысых спутников, увидел разложенный на столе компьютер, улыбнулся:

- Нравится?

- Конечно, но зачем ты…

- Ерунда, мусор, - ответил Миша. - Я ненадолго. По пути заехал, попрощаться.

- Что - опять? - ужаснулся Черных.

- Да нет, на историческую родину уезжаю.

- Надолго?

- Навсегда, Евгений Павлович. Знаете такое слово - на-всег-да? У меня до сих пор в голове не укладывается - Израиль, Тель-Авив, иврит… какой из меня, к чертовой матери, еврей, я - питерский, здесь родился, здесь и умереть хочу.

- Так оставайся, не уезжай!

- Тогда, боюсь, я умру слишком скоро. Понимаешь, завлаб, очень серьезные люди мне сказали, чтобы ноги моей больше в Питере не было. Ни-ког-да! - снова по слогам произнес он. - Ни-ког-да, на-всег-да… И что самое смешное, для того чтобы услышать это, мне еще пришлось дать им денег, много денег, только чтобы они позволили мне уехать отсюда. Навсегда!

- Миша, у меня же твои деньги! - спохватился Черных.

- Мои деньги, завлаб, в банке, в Швейцарии, а это… Ты ж и не тратил их, небось?

- Нет, не успел, так получилось…

- Вот теперь - трать! Все, Евгений Павлович, я поехал. Еще двух человек навестить надо, попрощаться…