Вообразите, что вы очень бедны. В один прекрасный день вы возвращаетесь в свою захудалую комнатенку, которую снимаете за гроши, и обнаруживаете в почтовом ящике письмо. В письме говорится, что некий анонимный благодетель организовал для вас каникулы в прекрасном отеле класса “люкс” где-то на юге Европы. Первый день каникул – истинное блаженство. Вы с упоением валяетесь на пляже и читаете книги, которые поднимают вашу самооценку, плещетесь в бирюзовой воде и любуетесь золотым песком и разноцветными рыбками. Возвращаясь в номер, разглядываете гобелены на стенах и мозаику в ванной, вы в восторге от полотенец, которые для вашей кожи, давно не знавшей заботы, – нежнейший кашемир. Каждый день горничная оставляет на постели две шоколадки и цветок. Но однажды цветка рядом с шоколадками не оказывается, и вас охватывает необъяснимая печаль. Книги уже не кажутся вам такими уж оптимистичными, и на небе собираются тучи, которых раньше там не было. На следующий день и шоколадок на постели тоже не оказывается, и вы недоумеваете, с какой стати проклятой горничной вздумалось испортить вам день – да какое там день, жизнь! И полотенца уже не такие уж нежные. К тому же на следующий день горничная забывает их сменить. Правда, потом приходит новый день, и шоколадки вместе с цветком снова появляются на кровати, но теперь вы боитесь, как бы они не исчезли снова, – уж лучше бы их там не было с самого начала.

Флёр дожидается, пока Ина уйдет, и лишь тогда разворачивает сверток. Первым делом она видит записку от Олеандры: “Моя дорогая Флёр, крайне важно, чтобы ты прочитала это очень внимательно. Раз ты получила этот сверток, значит, меня, вероятнее всего, уже нет. Надеюсь, мне не придется возвращаться. Ты все поймешь, когда прочитаешь то, что я прилагаю к письму. Если по какой-либо причине что-нибудь окажется тебе непонятно, разыщи Ину и спроси у нее”.

Кроме записки, Флёр обнаруживает обернутую в розовую папиросную бумагу книгу в твердой темно-красной обложке, с золотым обрезом, как у Библии. Но когда Флёр ее открывает, оказывается, что там ничего нет. Просто чистые страницы. Бумага отличная – мягкая и чуть шероховатая, и не остается сомнений в том, что такую бумагу следует читать, а не писать на ней. Не может быть, чтобы это оказался просто блокнот. Или все-таки блокнот? На обложке оставлено место для названия, но названия нет. Да что же это значит? Очередная загадка Олеандры? Флёр спохватывается, что у нее нет никаких координат Ины, кроме почтового адреса на острове Льюис. Она бросается за порог и бежит по садовой дорожке, пока в поле зрения не оказывается автобусная остановка. На остановке никого нет. Ина уехала.

В Хэкни сейчас весна, утро и легкий морозец, но мыслями Чарли далеко отсюда – где-нибудь, пожалуй, в субтропиках, только уж точно поближе, чем на Плодородном Полумесяце с его пшеницей, что покачивается на ветру и исподволь подчиняет себе человечество. Здесь Чарли – охотник-собиратель, он носит простую одежду, сшитую не из хлопка, а из кожи, и срывает чернику прямо с куста. Он подворовывает мед из пчелиного гнезда – наверное, к нему Чарли привел медоуказчик – птица, которая эволюционировала одновременно с человеком и чья песня подсказывает людям, где искать ульи, а взамен медоуказчики получают пчелиный воск, который люди роняют, доставая мед. Может быть, тут водится и примитивный овес – подозрительный, но все-таки он лучше, чем эта современная пшеница, которая, как показывают исследования, стимулирует те же самые мозговые рецепторы, что и опиаты. Чарли придется с помощью этих ингредиентов приготовить себе простые мюсли, где орехов и фруктов будет гораздо больше, чем овса, но, хотя в этих диких субтропических краях и в досельскохозяйственные времена ничтожна вероятность того, что он найдет где-нибудь микроволновку, после пробежки Чарли все-таки предпочел бы кашу.

Чарли воспитали настоящим ученым – он не поддастся соблазну считать эволюционный естественный отбор процессом осознанным (эволюция вообще-то существовала задолго до возникновения сознания). Впрочем, если прокрутить эволюцию на большой скорости, естественный отбор и в самом деле может показаться почти осознанным – точно так же, как на быстро прокрученной пленке кажется, будто шагающее дерево действительно куда-то идет. Чарли, конечно же, не следует полагать, что медоуказчику вздумалось помогать человеку ради воска: природа устроена иначе. В природе все происходит совершенно спонтанно, и процессы, которые в ней идут, ну, они просто идут и позволяют тем, кто в них вовлечен, уцелеть. Вот и все. А, есть еще, правда, прикол Дарвина про то, что перемены происходят только в такие моменты, когда жизнь становится слишком опасна, и если не начнешь выкладываться на полную катушку, то погибнешь. Нелепость и беспомощность современного человека объясняются очень просто: его никто не ест. С тех пор как десять тысяч лет назад произошла сельскохозяйственная революция и людям достались амбары, полные зерна, то есть, по сути, – живых семян, которые, если хотите знать, отнюдь не желают быть съеденными и намерены во что бы то ни стало человечеству отомстить, но на первых порах спасли людей от голода и дали им возможность вести политические дебаты, придумывать законодательные системы и воевать, – так вот, с тех самых пор человечеству не угрожает никакой естественный отбор.

Даже эпидемия ожирения, которую многие считают спровоцированной теми самыми амбарами, полными зерна, не мешает людям размножаться. Человек обязательно найдет возможность заняться сексом, и остановить его может разве что травля в интернете или тяжелая форма анорексии. На прошлой неделе у Чарли была на эту тему очень интересная беседа со Скай Тернер на поминках, устроенных сразу после похорон Олеандры. Скай и Бриония говорили о высоких каблуках, и Скай заявила, что в результате эволюции за последние двести лет человек стал выше ростом. Чарли над ней посмеялся, и Бриония свирепо зыркнула на него. Он объяснил, что это глупости, ведь за последние два века не произошло ничего такого, что стерло бы с лица земли низкорослых людей. Ген низкорослости не уничтожен. За всю историю цивилизации не было такого голода, который щадил бы высоких людей (и заодно, видимо, жирафов?), которые могли добывать себе пищу, растущую на верхушках деревьев. С точки зрения Чарли, за последние десять тысяч лет не так уж много невысокого народу умерло из-за того, что не смогло дотянуться до плода на ветке, поймать рыбу, убить дичь или из-за того, что их съел кто-нибудь повыше ростом. Оголодав, невысокие люди просто идут в универмаг “Сенсберис”, как и все остальные.

– Тогда почему же люди стали выше? – спросила его Скай.

– Фенотипы, моя дорогая, – пояснил Чарли. – Экспрессия генов.

И хотя Бриония продолжала метать в Чарли яростные взгляды, Скай так впечатлили его рассуждения, что она – ну да, она дала ему свой номер телефона, а значит, он мог бы с ней переспать. С поп-звездой! У которой, кстати, такая классная… Но тут на Чарли зыркнула еще и Флёр: деваться некуда, он пошел и выбросил карточку с номером, причем в мусорное ведро на кухне у Флёр – пусть она, если повезет, карточку эту там увидит. Открыв ведро, чтобы бросить карточку, Чарли был поражен тем, насколько элегантно, разноцветно и экзотично его содержимое: темно-желтые обертки от домашних трюфелей из гибискуса, которые готовит Флёр; ломтики ярко-зеленого лайма, оставшиеся от коктейлей; лепестки мака, еще более сочно-красные от настоя шафрана. Да, Флёр умудряется поддерживать красоту даже в мусорном ведре. Как ей это удается?