– Да тут не грядет, тут ходит взад-вперед, и не один к тому же, – не выдержал Ленька.

Старушка торжественно покачала головой:

– Нет, особенный убийца. Сестрочки сразу поняли, что особенный. Такой убийца, который если не будет убивать – сам помрет злой смертью.

Ленька сказал:

– Ну, Наталья Степановна, за рассказ спасибо. Пойду я теперь.

– Вы погодите, – всполошилась старушка. – Самое главное-то!

– Что? – Ленька остановился уже в дверях.

– Помер Кирюшка! – провозгласила квартирохозяйка Наталья Степановна. – Напророчествовал и помер. Его сегодня отпевают. Я пойду смотреть.

– В добрый путь, – пробормотал Ленька и поскорее ушел.

Он страсть как не любил и втайне боялся юродивых.

После этого разговора он решил поскорее съехать с квартиры и найти другую, поближе к Невскому.

* * *

Бронислава направлялась в модный шляпный магазин «Левасэра», когда опять повстречала знакомого из УГРО.

– Ой, опять мы с вами встретились! – воскликнула она. – Еще немного – и я подумаю, будто вы меня преследуете.

– Вовсе нет, – улыбнулся Ленька так открыто и ясно, что у Брониславы мигом развеялись все сомнения. – Я ведь работаю неподалеку, и здесь мой участок.

– Высматриваете, нет ли поблизости грабителей? – улыбнулась и она.

– Вроде того, – согласился Ленька. – Вы куда направляетесь? Могу проводить. Мне тут все по пути.

– Пойдемте тогда просто по улице, – сказала Бронислава загадочно.

– А куда вы идете – не скажете?

– Нет, не скажу.

– Почему?

– Так будет интереснее.

– Наверное, вы в какой-нибудь притон идете, где нюхают кокаин, – предположил Ленька.

Бронислава оперлась на его руку и проговорила:

– Вы большой шутник. Я плохими делами не занимаюсь.

На щеке у Леньки появилась ямочка.

– Разве что ходите взад-вперед по улице, такая неприступная, что прямо мороз по коже.

– Это запрещается?

– Мужчины всегда при виде таких женщин начинают страшно чудить. В УГРО подобные дела называются подстрекательством к преступлению.

– Я не знала, – высокомерно произнесла Бронислава и прижалась к Леньке боком.

Они миновали кондитерскую, потом магазин мехов, принадлежавший Богачеву (там действительно висело объявление, призывавшее дорогих покупательниц непременно посетить магазин в конце недели, когда будут новинки), еще десяток блестящих витрин, ресторан со ступенями, ведущими наверх к двери, и фонариками над входом. Бронислава помалкивала.

Ленька спросил:

– Вы о чем думаете?

– Да ни о чем особенном, – ответила она. – Необычная у вас, наверное, жизнь. Интересная.

– Не жалуемся, – согласился Ленька скромно.

– А расскажите какой-нибудь ужасный случай, – попросила она.

– Ужасный?

– Да. Со зловещим убийством. Который вы расследовали. Были такие? Я в газете читаю иногда, когда минутка выпадает.

Ленька подумал немного. Представил себе, как Бронислава читает газету, оставленную меховщиком Богачевым на столике в прихожей. Сперва подает ему шубу, а потом подбирает газету, идет к себе и читает. Почему-то ему стало неприятно, как будто он подсмотрел за чем-то недозволенным.

Ленька сказал:

– Вот, например, ужасное дело: пару дней назад на Лиговском проспекте зарезали юродивого Кирюшку.

– А вы в юродивых верите? – спросила Бронислава и прижалась к нему еще теснее.

– Как в них верить или не верить, они просто ходят и кричат непотребное, – ответил Ленька серьезно.

– Я, наверное, встречала его у вокзала, – сказала Бронислава. – Он действительно страшный. Так его зарезали?

– Ткнули ножом в сердце, – уверенно произнес Ленька. – А вот как было. Шел по черной улице бандит, известный бандит, убийца, какого УГРО уже пятый год поймать не может. Его еще при царском режиме ловили. Кирюшка – ему навстречу. И прошел бы мирно, если бы не вздумалось дураку закричать. Он и кричит: «Грядет убийца! Грядет убийца!»

– Он часто такие вещи кричал, – сказала Бронислава. – Я сейчас вспоминаю. Он и на господина Богачева так напустился. Завидел на нем шубу и ну кричать! Приседал вокруг и кружился. Господин Богачев меня послал, чтобы я ему денег дала. Я дала, а он как бросит их на снег! И плевать в меня вздумал, но не попал, конечно.

– Да, похоже на Кирюшку, – подтвердил Ленька. – Он, конечно, сеял суеверия и сильно досаждал гражданам своим антиобщественным поведением, но в данном случае решено было производить следствие. Потому что, во-первых, никаких граждан не дозволено убивать ножом на улице, а во-вторых – наверняка Кирюшка этот стал свидетелем какого-нибудь другого преступления, за что, в сущности, и поплатился.

– Да, интересная у вас работа, – вздохнула Бронислава. – Ну и как, нашли убийцу?

– Ищем, – кратко ответил Ленька.

Неожиданно Бронислава остановилась и показала на витрину шляпного магазина:

– Вот он.

В витрине Ленька увидел свое отражение.

– Кто? – спросил он.

– Не кто, а что, – засмеялась Бронислава. – Магазин. Мы сюда на самом деле шли.

Ленька тоже засмеялся – с облегчением.

– Что же вы раньше туману напускали?

– А может быть, вы бы со мной сюда идти не захотели, – ответила Бронислава с торжеством. – Это была моя хитрость.

– Я сразу понял, что вы себе на уме, – поддакнул Ленька, входя в магазин.

Бронислава принялась снимать с полок и примерять подряд все шляпки. Все они одинаково к ней не шли.

Ленька оглядывался в магазине, прикидывая, стоит ли как-нибудь сделать сюда налет. С первого взгляда не определишь, надо получше присмотреться. Да и шляпки – больно индивидуальный товар, их легко опознать.

– Мне Эмилия подарила денег к празднику, – объяснила Бронислава.

– К какому празднику? – удивился Ленька.

– К Международному женскому дню, – ответила Бронислава. – У господина Богачева очень передовая семья. Там отмечают все революционные праздники. И день Парижской коммуны тоже, кстати.

– Это вам повезло, – неопределенно проговорил Ленька.

К счастью, Бронислава скоро о нем как будто совершенно забыла. Выбор в магазине был большой. Приказчик бродил за ней, точно тень родового проклятия, волновался – боялся, что она все перетрогает да так и уйдет без толку.

И тут в магазин вошла еще одна посетительница.