Муза с достоинством поднялась, и повернувшись к нему спиной направилась в свою спальню. По дороге не оборачиваясь она грустно сказала:

- Как жаль, что ты не напишешь свою последнюю книгу. За этот роман ты должен был получить награду.

Затем она исчезла в спальне, оставив за собой открытую дверь.

Мика был ошеломлен. Он то считал, что достиг всего, чего хотел в жизни с помощью первых трех книг, но обещание романа, что получит награду, сковало ход его мыслей.

Награда. Он был весьма популярным писателем, но ни одной награды так и не получил. Вот на такой книге и надо заканчивать карьеру, - подумал он.

С чувством ненависти к себе, кляня себя последними словами за то, что позволил ей снова развести его на еще один роман, он поплелся по коридору и остановился прямо у ее двери с серьезным выражением лица.

- И какой же приз меня ждет?

Муза сидела на односпальной кровати, ее сумка, набитая барахлом, валялась на полу между ее ног. Ей нечего было брать с собой, кроме сумки, так как никакой другой одежды или вещей она с собой не принесла. Снова наклонив голову набок и слегка улыбнувшись, она не смогла скрыть торжества в глазах.

- Этот роман выиграет премию Брэма Стокера. И это вознесет тебя на самую вершину популярности.

- И что же я должен сделать?

- Трахнуть меня. Да не волнуйся ты так, малыш. Как мы уже знаем, чем старше ягодка, тем слаще сок!

Ведьма мерзко захихикала.

Мика сжал кулаки, желание бить ее по лицу, пока от него ничего не останется, захлестнуло его сознание. Глядя на его взбешённое лицо Муза рассмеялась еще сильнее.

- Ха-ха! Попался! Да шучу я, расслабься. То же мне, нашел проблему! В любом случае, я слишком стара чтобы твой маленький писюн мог меня заинтересовать.

Она продолжала противно хихикать.

- Так и что же я должен сделать?

- Мне нужно сердце. То, что ты вырежешь лично сам.

Сказав это, Муза, как ни в чем не бывало продолжила возиться с сумкой.

- Ты, старая карга! Да ты совсем рехнулась что ли?

- Возможно. Но это то, что мне нужно. И кстати, закрой рот. Ты выглядишь как полный идиот.

Сидя на кровати она наклонилась и ее глаза сияли от предвкушения, когда она объясняла ему, как это можно сделать.

- В этом городе сотни бездомных. Люди, по которым никто и никогда не будет скучать. Все, что тебе нужно сделать, так это заставить кого-нибудь поехать с тобой к тебе домой, пообещать ему деньги, еду, ну или что-то в этом роде. А когда он будет здесь...

Она с громким хлопком хлопнула в ладоши, так, что аж Мика подпрыгнул.

- Я... я не знаю. Я же не убийца. Я не смогу.

Мике стало плохо, он словно очутился в дрянном кинофильме. За последние несколько лет он натворил достаточно плохого во имя своей мечты, но не думал, что способен на хладнокровное убийство.

Внезапно ему больше всего на свете захотелось никогда в своей жизни не встречать Музу. В тот момент он отдал бы все, чтобы вернуться к своей паршивой работе редактора. Пуская та жизнь и была жалкой, но, по крайней мере, развратный монстр, живущий глубоко в его душе, не терзал бы его изнутри на части. Но как бы ему не хотелось убедить себя в том, что он не убийца, он знал, что эта награда очень стоит своей цены, и в его голове начал прорисовываться план, как это провернуть. Даже думать об этом было безумием, но он понимал, что доведет дело до конца. Эту награду он хотел.

- Хорошо, - сказал он. – В последний раз.

* * *

Сердце было теплым и скользким и Мика чуть было не выронил его на пол, вспомнив, как оно отчаянно билось у него в руках некоторое время назад. Нож был туповат и для разделывания грудины совсем не годился, поэтому у него не было другого выбора, кроме как, разрезав тело почти пополам, достать его через брюшную полость. Но даже это далось ему с трудом, особенно по части крупных сосудов. Он боялся повредить само сердце, поэтому работать пришлось медленно, учитывая, что литры крови практически полностью закрывали ему обзор. К тому времени, как он закончил, весь в поту, в крови и других физиологических жидкостях, воняло от него, как от подсобки в мясной лавке.

Мика осторожно положил сердце на кучу костей-камней и стал ждать. Ничего не произошло. Он был уверен, что расположил их в правильном порядке. В ожидании эффекта Мика тяжело вздохнул и почесал лоб, размазав по нему кровавое пятно.

Несмотря на яростное рычание и удивленную обиду, застывшую в пустом взгляде черных глаз, ее оказалось на удивление легко задушить. А вот потрошить ее было ужасно, ее внутренности снаружи смердели хуже, чем будучи внутри, а он еще случайно проткнул толстую кишку, выпустив тем самым в комнату спелый запах дерьма и кишечных соков. Ее дерьмо, казалось, пропитало каждый дюйм его тела и он чувствовал этот вкус во рту, но свою работу он выполнил. Но это не сработало! Кости-камни просто отказывались выпускать заветный дым. Вот бы знать нужные слова, те невнятные гортанные бормотания Музы на непонятном языке. Ведь он их не произнес. Поэтому ничего и не получилось.

Мика вошел на кухню, намереваясь помыть посуду и подумать, что делать с ее расчлененным телом, но остановился как вкопанный. Резко развернувшись он бросился обратно, перекинул вонючий труп Музы через плечо и таща за собой ее внутренности, вошел в офис, бросив ее тело как мешок рядом с компьютерным креслом. Ее стеклянные глаза слепо смотрели на Мику, пока он барабанил окровавленными пальцами по столу, ожидая загрузки компьютера. К чему бы он ни прикасался, он везде оставлял кровавые отпечатки, но Мика этого не замечал. Он был всецело поглощен ясностью поставленной задачи.

Когда машина ожила, Мика усмехнулся, глядя на труп старухи. В его памяти вереницей пронеслись воспоминания ее руки, мастурбирующей его член, мертвого котенка и сжатых кулачков младенца. Он положил пальцы на клавиатуру и начал с громкими звуками собирать огромную порцию соплей на задней стенке глотки. Когда во рту сформировался внушительный тошнотворный комок, он выразительно выплюнул ком зеленой слизи прямиком в мертвое лицо Музы!

Он смотрел, как густая слюна скатывается по контурам ее морщинистого лица, пока его пальцы выбивали слова на экране. Ему