Признаюсь, в деталях Чурин меня перехитрил, на то он и купец.

Он не стал продавать какой-то из товаров партиями, а сделал всё гораздо проще. Он продавал его контейнерами. Их содержимое и цена заметно отличались друг от друга, и это позволяло получать на аукционах оптимальную цену. Крупные купцы выкупали по два-три самых дорогих контейнера, а более мелкие, содержавшие по несколько лавок, порой впятером сбрасывались, чтобы хоть один какой-то выкупить. Да, дорого, зато и ассортимент их лавок мог похвастать товарами, которые простой люд раньше и не видел нигде.

И пусть простой рабочий, потратив треть своей зарплаты, мог купить своим детишкам лишь пару мандаринок, пару бананов и одно манго, но восторга было столько, что не передать. Родители просто плакали, глядя, как их дети едят те фрукты, вкус которых они никогда в своей жизни не пробовали. Понятное дело, что дети с ними пытались поделиться, а плод манго так вообще всей семьёй ели три дня, нарезая его настолько тонкими ломтиками, что они даже просвечивали, но если его положить на язык…

* * *

25 декабря 221 года от Начала. Москва. Закрытый бильярдный клуб.

— Похоже, нас сделали.

— С чего вы это взяли?

— По моим сведениям, первого января объявят о введении золотого червонца, аналога валюты СЭВ.

— Объявят, ещё вовсе не значит, что она будет.

— Будет. Император настроен решительно. Монетный двор уже готовит штампы.

— Что вы можете предложить?

— Есть один интересный вариант. Мне практически в открытую предложили комиссию в два процента за распространение золотого червонца для всех наших структур. А это большие деньги, и что главное, в содружестве с государством.

— Но мы потеряем больше…

— Теперь уже всем понятно, что потеряем. Я знаю, что у вас был разработан целый план и достигнуты определённые договорённости, но многие из них после Нового Года окажутся не актуальными.

— Говори толком. Иногда я перестаю понимать твою речь, особенно, когда твои мысли бегут раньше сказанного, — резко одёрнул вельможа своего высокопоставленного собеседника.

— У нас уже нет того сообщества, что было раньше. Сказать по правде, наш союз развалился, как только все, кроме нас, приняли приглашение к кормушке. Мы последние. И самое лучшее сейчас — просто согласиться, так как ничего другого у нас не осталось. Нужно торопиться. Советники Императора не хуже нас понимают, что без своих союзников мы им не противник. Ещё день-другой, и нам откажут в очень выгодном предложении, а то и вовсе объявят в розыск, по какому-нибудь надуманному делу.

— У них что-то есть на нас?

— Компромат есть на каждого из нас. Вопрос лишь в том, насколько он убойный. Если вы это желаете проверить, то давайте без меня. Просто скажите мне, что вы решились противостоять Императору, и я прямо сегодня же подам в отставку, потом скажусь больным и уеду в своё крымское имение, восстанавливать здоровье.

— Струсил?

— Можете говорить, что хотите, но я пас.

— А ты точно всё помнишь?

— Да, если мы поссоримся, то я могу потерять деньги и репутацию.

— И ты готов рискнуть?

— В данном случае речи о риске бессмысленны. Как я себе это вижу, выбирать придётся между жизнью и деньгами. Я выбираю жизнь. Скажу больше, если я отсюда не сегодня выйду, то мои доверенные лица отправят ряд писем, заверенных нотариусом.

— Ты даже мне угрожаешь, вша?!

— Ни в коем случае. Мы же все за здоровые отношения и нормальное понимание ситуации, вспомните, именно эти слова вы мне говорили при нашем знакомстве, — попытался усмехнуться чиновник, которого изрядно придавило аурой аристократа и исходящим от него чувством гнева.

— То есть, меня ты больше не боишься?

— Боюсь, но не больше, чем Сюзерена. Знаете, мне хватило одной встречи с ним во дворце. Чисто мимолётом. Просто встретились в коридоре и разминулись. И я буквально на долю секунды посмотрел ему в глаза.

— Что ты там увидел? — попробовал улыбнуться его собеседник.

— Свою и вашу голову на стене его зала. Так что, я лучше с завтрашнего дня на пенсию. А вы уж тут давайте, как-то сами выкручивайтесь. В конце концов, у меня три внука и внучка…

Старший сын князя Суворова проводил сбежавшего чиновника весьма специфическим взглядом, решая про себя, стоит ли отдавать приказ на его ликвидацию.

Буквально за секунды в его памяти промелькнули и воспоминания об их знакомстве, когда они случайно столкнулись посреди ночи в детском приюте и узнали друг друга, оба растерявшись от неожиданности и недвусмысленной ситуации. И ряд их последующих встреч, где они оба занимались любимыми развлечениями, потом и вовсе посещая приют вдвоём, заранее сговорившись о времени встречи.

Княжич Суворов прямо чувствовал, как уже престарелого замминистра пронзает похоть, когда ему предлагалось распечатать девочку, уже опробованную им сзади, и под влиянием опиумной настойки, вяло реагирующей на всё остальное. Было у них такое, раза четыре, а потом наступила пора разговоров.

И вроде, всё решили, и ранее неподкупный чиновник оказался вполне себе вменяемым, а вот на тебе.

Что он там такого грозного в Бережкове сумел увидеть?

Последняя часть цикла уже опубликована и находится здесь:

https://author.today/reader/305564

Примечания

1

"ФАБ-100сч (выпускались с 1944 г., корпус из серого чугуна), ФАБ-100сл (выпускалась с 1944 г., стальной литой корпус).

Все бомбы оснащались взрывателями мгновенного действия, некоторые с задержкой 0,3 с. ТТХ бомбы: длина — 964 мм; диаметр — 267 мм; масса — 100 кг; масса ВВ — 70 кг; толщина стенок — 14 мм; радиус поражения — 18 м".

2

ИЛ-76 серийно производился в Узбекистане на Ташкентском авиационном производственном объединении имени В. П. Чкалова.

3

Каждый правитель Кореи имеет свой длинный посмертный титул, включающий титул «ван» (король), «хвандже» (император), «тэван»(великий король) или «тэдже» (великий император).