— Вы станете богатой женщиной, Анна, — сказал Вильгельм, в высшей степени удовлетворенный.

— Я понимаю, какая удача мне выпала, — ответила она.

— Теперь осталось только обвенчаться, — подытожил доктор Уоттон.

Все складывалось так удачно, что Анна, по всей видимости, могла оказаться в Англии к концу ноября.

В начале месяца доктор Уоттон попросил о встрече с ней. Вильгельм, разумеется, присутствовал, мать тоже. Посла распирало от желания поделиться новостями.

— Король приедет в Кентербери, чтобы встретить вас, ваша милость! — объявил он. — Его величество не в силах ждать дольше. Вы обвенчаетесь там, и оттуда король сам будет сопровождать вас в Лондон.

У Анны перехватило дыхание. Через несколько недель она увидит его — этого мужчину, образ которого преследовал ее и наяву, и во сне уже не один месяц.

— Его величество оказывает мне огромную честь.

— Вот именно! — отозвалась мать. — Я дам указания матушке Лёве, пусть проследит за тем, чтобы при въезде в Кентербери вы были одеты по-королевски.

— Восхитительно, восхитительно! — воскликнул доктор Уоттон.

— Где совершится обряд венчания? — спросил Вильгельм. — В соборе? Я слышал, это чудо света.

— Не могу сказать, ваша милость. Предыдущие браки его величества заключались в домашней обстановке.

— Мне все равно, где я вступлю в брак с королем, — сказала Анна. — Важно, что мы станем супругами и наши великие страны объединятся.

Доктор Уоттон с признательностью посмотрел на нее:

— Ваша милость, вы ухватили самую суть дела. Вам будет приятно услышать, что, пока мы здесь разговариваем, лорд главный адмирал Англии и многочисленная депутация лордов Тайного совета готовятся к отбытию в Кале. Они должны встретить там вашу милость и сопровождать при пересечении Английского канала.

— Я распорядился, чтобы мою сестру по пути туда эскортировали четыреста всадников, — сказал Вильгельм, не желая уступать англичанам.

Доктор Уоттон поклонился:

— Превосходно, сир. — Он снова повернулся к Анне. — В Дувре вашу милость встретят остальные лорды Совета и проводят в Кентербери, к королю, который отвезет вас в Лондон праздновать Рождество. Вам это понравится, мадам, потому что при дворе отмечают все двенадцать дней Юлетид, с пышными торжествами, которые в этом году в честь вашего брака будут ярче обычных. Король распорядился, чтобы ваш официальный въезд в Лондон состоялся в день наступления Нового года, а ваша коронация пройдет в Вестминстерском аббатстве на Сретение.

Все это звучало восхитительно и превосходило любые ожидания Анны. Встречали ли раньше какую-нибудь королеву с такой торжественностью?

Из Лондона прибыл курьер в красной ливрее, украшенной розой Тюдоров и забрызганной грязью от быстрой скачки. Гонца прислал сам король из дворца Хэмптон-Корт. Его величество жаждал узнать, когда ее милость отправится в путь.

— Немедленно, — ответил вестнику Вильгельм.

1539 год

Вильгельм отправился в Шваненбург, где 25 ноября должен был собраться эскорт Анны, подобающим образом одетый и снаряженный. И пусть никто не посмеет сказать, что Клеве отправило свою принцессу в Англию недостаточно почетно!

Кортеж тщательно продумывался много недель: кто поедет с ней до Кале, кто отправится в Англию, кто останется там, а кто вернется домой. Анну должны были сопровождать знатнейшие дворяне и сановники страны. Возглавит эскорт доктор Олислегер; доктор Уоттон и члены его свиты тоже включатся в него.

В Дюссельдорфе, занятая последними приготовлениями среди суматохи сборов, проходивших под руководством матери, которая, попеременно то подбадривая, то распекая, совершила чудеса за отведенное ей краткое время, Анна не имела возможности задумываться о том, что скоро ей придется говорить прощальные слова. Из Брюсселя пришли добрые вести; их доставил отправленный Вильгельмом гонец.

— Анна, — объявила мать, — королева-регент намерена прислать знатного человека, который проследит, чтобы с вами хорошо обращались во владениях императора, пока вы не проедете Гравлин, где вступите на территорию Англии. Это весьма дружелюбный и почетный жест. Очевидно, что, несмотря на распрю между Вильгельмом и императором по поводу Гелдерна, вы будете в безопасности и под защитой во Фландрии.

— Это огромное облегчение. — Анна улыбнулась. — Все так добры ко мне.

— А как же иначе! — сказала мать.

Она опытным взглядом окидывала женские покои, еще раз проверяя, на месте ли составленные один на другой, обитые железом сундуки, холщовые мешки, сумки и ящики, готовые к погрузке в повозки и на вьючных мулов, которые потянутся вслед за процессией Анны. Герцогиня не догадывалась, что среди личных вещей дочери спрятано кольцо, оставшееся для нее единственным напоминанием о том, какой прекрасной может быть любовь.

Делать больше было нечего, кроме как помочь Анне одеться. Настало утро отъезда в Шваненбург, где она распрощается с родными.

— Не могу выразить, как я вам благодарна за то, что вы так основательно собрали меня в путь, — сказала Анна, чувствуя, что к горлу подкатывает ком.

Ей хотелось обнять мать и никогда не отпускать, но герцогиня не поощряла открытого выражения привязанности и эмоций.

— Это был мой долг и мое удовольствие, — ответила мать. — Теперь я вполне удовлетворена: вы поедете в Англию, снабженная всем необходимым королеве.

Анна не могла уснуть. Ее подушка была мокра от слез. Это случалось уже много раз за последние недели. В ночные часы человек нередко оказывается под властью мрачных мыслей и впадает в отчаяние. Как она сможет поехать в Англию и оставить все, что было ей знакомо и привычно, может быть, навсегда? Зачем согласилась на это? Ей невыносимо было расставаться не только с матерью, Вильгельмом и Эмили, но еще и с тем маленьким мальчиком, который жил в Золингене и по которому она тосковала каждый день.

Она не поедет! Скажет, что совершила ужасную ошибку. Напишет письмо с извинениями королю и все объяснит. Он легко найдет себе другую невесту.

Но потом Анна ощущала укол совести. А как же союз, жизненно важный для безопасности Клеве? Какой позор падет на Вильгельма из-за того, что она позволила английскому королю увлечься собой и обманула его надежды, да и на самого Генриха тоже! Это будет расценено как величайшее оскорбление. Что скажет мать, которая всегда учила ее ставить долг превыше всего и так напряженно трудилась, чтобы обеспечить ей достойный отъезд? Что подумают доктор Олислегер, доктор Уоттон и лорд Кромвель, которые месяцами вели переговоры о браке? Как быть с ожидающими ее в Шваненбурге лордами и леди из эскорта? Как они отреагируют, если получат приказ разъезжаться по домам?