Дети – невинные существа. Но в школе над ними вовсю «взрослая» работа велась. Детей подготавливали к войне. Я поднимаю с пола брошюру «В случае чрезвычайной ситуации и войны». В библиотеке целая полка посвящена Майдану, «голодомору», «украинско-освободительной борьбе» и прочей литературе экстремистского содержания. Названия книг говорят сами за себя: «Небесная сотня», «Огненная зима», «Голодомор», «Песни войны», «Вера и Воля», «Сталинско-гитлеровский геноцид».

– Три-четыре поколения Украины отравлено откровенным враньём. С ними разговаривать не то стыдно, не то страшно, – рассуждает Худой, когда мы с ним копаемся в литературе, – ты вообще не понимаешь, о чём они говорят. Свободу у них какую-то там отняли, лишали их чего-то там. Всё прошлое у них подвергается жёсткой критике. Никто не оправдает каких-то отрицательных моментов. Но это часть истории, жить продолжать надо.

«Небесной сотне» посвящён и реферат Богатковой Кати, найденный нами на школьных развалинах. Бедная девочка, сколько же идеологических гвоздей ей в голову набили за восемь лет! Причём фамилия у Кати русская – обрабатывали этой ересью, обливали этим идеологическим фосфором наших, русских детей.

Именно последствия Майдана мы и наблюдаем сейчас в Попасной. Эта война – эхо того переворота, когда опрокинули Украину и часть людей посчитала себя вправе с помощью силы навязывать свою вуду-бандеровскую идеологию, своих героев и свой язык другим.

А кто перестрелял ту сотню, которую они прозвали «небесной», – это ещё большой вопрос. До сих пор неизвестно, кто принёс Молоху эти жертвы, чтобы пробудить его. Сейчас аппетит у кровожадного божества разыгрался – счёт идёт уже не на сотни, а на десятки тысяч жертв.

– В укрытие! – слышим мы клич дежурного, когда после школы уже паркуемся возле расположения. Быстро покинув бронемашину, мы сразу направляемся в подвал.

В воздухе захлопало – начался новый обстрел.

► Попасная. Разрушенный дом

Расположение

«Располагой» росгвардейцам служит подвал дома, адрес которого я по понятным причинам указать не могу.

Возле входа навалены мешки и выставлен дежурный пост. Всё замаскировано – с улицы сразу и не заметишь постового, приглядываться надо. Выставлены и посты по всей зоне ответственности – это посты наблюдательные. Что где произошло, когда что обстреляли – всё фиксируется в журнале. Накопленная информация анализируется, выявляется временная логика и последовательность.

Но с той стороны тоже не дураки сидят – время обстрелов постоянно меняется. Информацию же врагу поставляют точную: у попавших в плен артиллеристов находили телефоны, на которых снимки со спутника и координаты – что где по чём стрелять. Уже давно ни для кого не секрет, что мы не только против Украины воюем. Запад для ведения войны предоставляет ей новейшие технологии. Росгвардейцы рассказали, что при одном наступлении наши войска долгое время не могли скрытно навести переправу – как только начинались инженерные работы, переправа сразу подвергалась артиллерийскому удару. Оказалось, что у противника имеются такие приборы, которые по изменению течения реки точно определяли место форсирования.

Да, сейчас войны не стрелами и арбалетами ведутся. Хотя цель древняя – уничтожить побольше живой силы врага. А для этого все средства хороши.

В располаге я стал свидетелем лекции о минах, которые применяются противником. Как гуманитария меня привлекло название «лепестки» – так из-за внешнего сходства назвали противопехотную мину. Мина сама по себе небольшая, «лепестки» можно рассыпать и с самолётов, и доставлять ракетами. Нет, жизнь «лепесток» не отнимает, но вот ногу – вполне, если по неосторожности на него наступишь. Ну а без ноги ты уже не боец – минус один солдат противника на войне, в миру плюсом добавился одноногий калека. Такое вот «гуманное» средство.

В располаге росгвардейцев поддерживается чистота, насколько её можно поддерживать в военное время. Мне даже шлёпанцы выдали для удобства. Выделили и спальное место – несколько помещений подвала заставлены кроватями, и я выбрал себе одну из предложенных.

В подвале оборудован медпункт, моя койка располагалась как раз напротив; за полиэтиленовой шторкой по-операционному холодно светит лампа, виден стол с лекарствами, пустая медицинская тахта заправлена непривычно белой простынёй. Посетители в медпункте нечасты – тьфу-тьфу-тьфу, – пока к военному медику обращаются только с простудой и занозами.

Имеется офицерская столовая – на длинном столе расставлены тарелки, салфетки и приборы. Из блюд – и первое, и второе, и печенье на десерт. Поваром служит забавный парень. К сожалению, позывным я его не поинтересовался, а имя сообщить не могу. Готовил он под музыку – утром я слышал, как за газовой плитой он напевал «о, шозелизе!».

Без музыки всё несовершенно, и повар относился к своему делу с душой. Скупое ввиду военных обстоятельств меню он старался разнообразить. Например, в один из дней нас он побаловал драниками.

В одном из помещений оборудован душ. Но ни водоснабжение, ни канализация не работают. Воду росгвардейцы таскают сами. Ну а для оправления естественных нужд надо подняться вверх на разрушенные этажи.

Такие вот удобства в обстоятельствах войны.

Видеосалон в боевой обстановке

Кинотеатр! Про него нужно рассказать отдельно. Росгвардейцы получили от волонтёров в подарок большой телевизор с приставкой, и теперь одним из видов досуга у бойцов стал просмотр фильмов. Так как в мирной жизни я являюсь кинокритиком и пишу рецензии, то мне было интересно ознакомиться с представленным на полке репертуаром.

Синематека небольшая – несколько десятков дисков стоят в ряд. В основном росгвардейцы предпочитают смотреть фильмы, близкие их роду деятельности, то есть боевики. Есть среди них и неплохие – например, меня, киноэстета, «Падение “Чёрного ястреба”» ничем не раздражает.

Конечно, во множестве присутствовали и второсортные фильмы, но я осторожно предложил ребятам посмотреть «Мотылёк», снятый по одноимённому бестселлеру.

Это история одного француза-каторжника, несправедливо осуждённого. Всю жизнь он пытался сбежать, пытался изменить свою судьбу, но в итоге сбегал из одной тюрьмы и попадал в другую. История эта реальная, автор книги