Тамару в который раз за сегодняшнюю ночь затрясло, и она в панике шлепнула Лельку по руке. А когда сестра распахнула глаза, Тамара зло прошипела:

– Спишь, да? Аки невинный младенец?

Лелька изумленно моргнула, взгляд темно-фиолетовых в полумраке палатки глаз стал осмысленным. Она протяжно зевнула и пробормотала:

– А ты чего дежуришь? – Лелька посмотрела на запястье. – Только пять утра, часа три можно спокойно спать, никто раньше восьми не встанет, даже Коля.

– Спать?! Когда у меня все поджилки трясутся?

– Что… у тебя трясется?

– Да все!

Лелька рассмеялась. Тамара обиженно засопела:

– Смейся-смейся, чего от тебя еще ждать?

– Да что с тобой происходит?

Лелька привстала и коснулась прохладными тонкими пальцами лба младшей сестры. Тамара раздраженно отбросила ее руку и прошипела змея змеей:

– Не со мной происходит, с НАМИ!

– А-а-а… Вот ты о чем, – фыркнула Лелька. – А я уж решила, что у тебя температура.

– Еще скажи – белая горячка!

Лелька промолчала. Тамара подкатилась к ней вплотную и жарко зашептала в ухо:

– Неужели тебя совсем не испугало привидение? Ни капли?

– Какое привидение?!

Лелька смотрела с таким искренним изумлением, что Тамара поперхнулась и закашляла. Она вдруг почувствовала себя дурочкой.

Внезапно подумалось, что ЭТО действительно ее личная галлюцинация, а другие видели нечто иное. Лелька же – просто куст, с нее станется.

Тамара схватила себя за горло, почему-то стало трудно дышать: точно, глюники. И ничего странного, мало ли какие испарения шли с ближайшего болота? Катька вон недавно болтала, что добрая половина трав – ядовитые, пусть и лечебные одновременно.

Тамара жалко пролепетала:

– А ты разве не видела этого… с клыками? Он еще слюной исходил, и глаза… так страшно горели!

– Зубастую зверушку в кустах? – усмехнулась Лелька. – Конечно, видела.

– Но оно же… Ты же… Колина молитва… «Отче наш» – вот. И она исчезла! Он то есть. Или оно? Я про чудище. Про привидение я!

Тамара путалась, ее глаза лихорадочно блестели, щеки горели, губы потрескались, веснушки черными каплями обсыпали бледные щеки, на лбу выступила испарина.

Лелька осторожно приподняла каштановую челку и нежно подула на пылающий лоб младшей сестры. Потом прошептала:

– Ш-ш-ш! Успокойся, все хорошо.

– Как же «хорошо»? – вскинулась Тамара. – Когда газета, привидение, Крысеныш бедненький, компасы, вой и дальше, дальше-то…

– И ладно, – ласково потрепала сестру по плечу Лелька. – Зато как интересно…

– Интересно? А привидение?!

– Да никакое это ни привидение!

– А что, что?

– Пока не знаю, – неохотно признала Лелька.

– Вот видишь!

– Но в привидение все равно не верю.

– А все остальное?!

– Кто-то нас просто пугает, понимаешь?

– Нет!

Лелька поморщилась.

– Нас пытались повернуть к дому, элементарно, Ватсон.

– Но кто?! Зачем?!

– Да кто угодно. – Лелька задумчиво протянула: – Знаешь, если бы мы не оставили Серегу дома с детьми…

– То что? – жадно выдохнула Тамара.

– Я бы подумала – он суетится. Ну, хочет пугануть нас с тобой как следует, чтобы мы плюнули на легенду и вернулись домой. Глупо ведь караулить тут у болота, все-таки у него работа, и времени лишнего нет. А оставить нас без присмотра боится.

Лелька с усмешкой посмотрела на младшую сестру. Пальцем вернула ей на место нижнюю челюсть и воскликнула:

– Да нет, глупости! Динку с Мишкой он ни за что одних не оставит. И потом – я точно знаю: у него сейчас в фирме аврал, он и ночами дома сидел над расчетами. Нет, это не он, клянусь!

Тамара перевела дыхание. Лелька пожала плечами:

– Может, кто из Колиных или Мишиных знакомых старается?

– Чего ради?

– Не хочет подпускать конкурента к «цветам счастья». Так, на всякий случай. Пусть и сам в них не очень верит.

– Ты – сумасшедшая, – убежденно заявила Тамара.

– А кто сказал, что они – нет? – Лелька фыркнула. – Я о конкурентах.

– Но привидение? Вой вчерашний? И главное – Крыс!

Лелька сдвинула брови и озабоченно призналась:

– Крыс меня тоже беспокоит.

– Сама сказала!

– Ты заметила, он совершенно не отреагировал ни на вой из леса, ни на зверя в кустах?

– Вот ты о чем, – ошеломленно протянула Тамара.

– Ну да. А ведь у него инстинкт, слух, нюх, наконец!

– Ну… в общем-то… он по телеку и не такое слышит, если честно.

– Вот-вот. По телеку! А на живой лай во дворе очень даже живо реагирует. И на кота в траве или там голубя у подъезда.

– И… что?

Лелька нахмурилась и пробормотала:

– Сама пока не понимаю. Дай мне время, ладно? Что-то в голове вертится, а вот что…

– Думай, – вздохнула Тамара, – только быстрее. А то нас как щенят слепых в болоте утопят. – Она немного помолчала и виновато буркнула: – Ты вот в мистику не веришь, а зря. Не все можно объяснить, я уверена. Вот, например, я недавно читала…

Тамара не договорила, заснула на полуслове. Лелька мягко усмехнулась, прикрыла младшую сестру одеялом и озабоченно прошептала:

– Ага – вот оно что! Если бы чужой бродил рядом, Крыс обязательно дал бы нам знать…

«Но я не верю… – Лелька стиснула зубы и уточнила: – Не ХОЧУ верить в привидение и мифического лешего!»

***

От завтрака дружно отказались. То ли не отошли от чрезмерного позднего ужина, то ли не терпелось исследовать болота. Они начинались всего в получасе ходьбы от лагеря и простирались на многие километры к северу до самой Белозерской гряды.

Ветер как раз тянул оттуда, и Снежана недовольно морщилась: запахи ей не нравились.

Еще и погода, как назло, окончательно испортилась. Дождя, правда, не было, но в воздухе висела отвратительная взвесь, плотная и неприятно липкая. Приходилось то и дело вытирать носовыми платками лицо и руки.

И видимость сильно ухудшилась. Уже в паре-тройке метров все расплывалось перед глазами, как при сильном тумане. Один плюс – мгновенно исчезли комары.

***

Никак не могли выделить дежурных по лагерю. Тамара уперлась и ни в какую не хотела оставаться у реки. Даже обсуждать эту тему отказалась.