нормально не смогла. И теперь уже никогда не смогу!

Почему мы начинаем ценить кого-то лишь тогда, когда потеряем? На маму было жалко смотреть. Она считала себя повинной в смерти отца. Хотя в чем была ее вина? В том, что оказалась единственной. В том, что по-своему пыталась защититься от несправедливости этого мира? В том, что хотела лучшей доли для меня? Нет. Ни я, ни сами Скорцезе ее не винили.

Последующие дни превратились в череду траура. А потом мы хоронили отца у него на родине. Я никогда не понимала, зачем на похороны приходят все эти люди и нелюди, которым на усопшего совершенно наплевать. Зачем сидеть и обсуждать свои мелкие дела или рассказывать анекдоты. Да, да есть и такие. Зачем они вообще приходят!? Только для того, чтобы поставить галочку, мол, был у этого на похоронах!

Вон, так называемый, кузен отца. Вообще стоит и потирает руки. Наверное, мечтает, как приберет клан к своим рукам. Кто бы еще ему позволил! Рожей  не вышел! И на меня поглядывает с такой похотливой улыбочкой, что хочется двинуть ему между глаз! Жаль, что Роман сюда приехать не смог, а то показал бы этому недовампиру, где раки зимуют.

После похорон Альфонсо (ну и имечко!) Скорцезе все же умудрился зажать меня в каком-то коридоре. Просто я отстала от остальных. А этот козел меня подкараулил. И пьяно улыбаясь, проинформировал

— О, племяшка! А ты ничего. Всегда хотел надкусить Луизу, а вы с ней одно лицо.

Ага! Счаз! Перетопчишься! Не долго думая, врезала этому уроду во все болевые точки. Не ожидавший этого вампир свалился на пол, как куль с картошкой. И это вампир! Вспомнился Андерс Берн и его бой с моим демоном. Да, сравнение явно не в пользу вот этого куска дерьма.

Схватив и сжав его мужские причиндалы, «ласково» проинформировала:

— Еще раз только посмотри в мою сторону. И перестанешь считаться не только вампиром, но и мужчиной. Лично все повыдергиваю, нафиг.

Пнув напоследок, пошла к остальным.

Глава 12

Вернувшись в академию после похорон, на две недели основательно засела  за книги, то у себя, то в библиотеки. Именно столько оставалось до дня икс.  У Аркадия Филипповича, я стала самой преданной почитательницей. И надо отдать старичку должное, в подготовке к экзаменам он мне очень помог. Я часто задавала ему вопросы, если чего-то не поняла в книге. А соскучившийся по общению Разумовский, всегда давал обстоятельный и полный ответ. Но если я у него спрашивала еще о нечитаемом предмете, меня мягко разворачивали и заставляли сначала прочесть.

И вот наконец-то настал день икс.

Академия сегодня гудела как растревоженный улей. Тысяча студентов вернулись в стены альма-матер и столько же пробовали стать ими.

Сначала всех абитуриентов собрали в большом холле Академии. Первым испытанием была проверка уровня магии. После этого, как мне сказал вчера Андерс Берн, отсеивалась примерно половина. По одному проходили в большие резные двери, на которых красовалась  надпись «Приемная комиссия».

Баба Марфа сегодня специально разбудила меня пораньше, чтобы я успела в ряды первых. И то когда  я спустилась в холл, стала уже сорок пятой. Ночевали они здесь, что ли?

Но очередь продвигалась довольно быстро, на каждого абитуриента уходило не более двух-трех минут. Так что спустя чуть больше часа очередь добралась и до меня.

Заходить, если честно, было ужасно волнительно, тряслись руки и подгибались колени. Напротив двери находился длинный стол, за котором сидело пятеро. Роман Богдановский сидел посередине, с двух сторон от него две женщины. Слева выглядящая довольно молодо драконница, с копной каштановых волос, уложенных красивыми локонами. Справа не менее моложавая вампирша с огненно красными волосами. Рядом с вампиршей сидел Виденецкий. И та время от времени пускала в его сторону довольно страстные взгляды. Справа от драконницы  сидел Андерс Берн.

Если бы не женщины, можно было бы воскликнуть «Ба, знакомые все лица!»

Между мной и преподавательским столом находился постамент с измерителем силы, в данном случае в виде шара. Хотя на мой взгляд, в виде шкалы намного удобнее. Но не суть.

Богдановский предложил мне положить руки на шар. Что я и сделала, подойдя к постаменту.

Секунду ничего не происходило, а потом шар стал наполнятся молочно белым туманом, который постепенно приобретал огненные всполохи. Занятно, раньше такого не было!  Когда через несколько секунд туман заполнил половину, я хотела убрать руки. Для поступления этого более чем достаточно. Обычно больше у меня и не набиралось. И то я считалась довольно сильной ведьмой.

Но Виденецкий запретил убирать руки.

— Катерина мы же должны знать твой уровень силы.

Надо, так надо! Стала держать дальше.

Туман продолжал набираться, стало даже интересно. Неужели мой уровень так повысился? Захотелось побыстрее узнать, сколько же во мне силушки? И словно прочитав мои мысли туман ускорился. В нем стало больше огненных всполохов. В комнате повисла тишина, оглядев преподавателей, увидела, как они все как один вытянули шеи или вообще перевесились через стол, как Богдановский, чтобы увидеть подробнее.

А туман все набирался, все убыстряясь и закручиваясь внутри сферы в бело-огненные вихри. Вот уже сфера полна под завязку.

— Убирай! Катя убирай руки! — Богдановский кинулся ко мне, перескакивая через стол.

Но он не успел!

Сфера так шикарно бабахнула, что взрывной волной в комнате выбило стекла, открылись двери, а комиссию раскидало кого куда. И только я осталась стоять там, где стояла. На мне даже волосок не пошевелился.

— Да! — сдувая с лица настырный локон и пытаясь подняться, проговорила драконница. — в истории Академии это второй случай! Вы приняты, милочка. Можете идти.

— Куда? — спросила я.

— Сюда, Катерина. — приоткрыл мне дверь во внутреннюю аудиторию Виденецкий.

Ректор же, убедившись что со мной все в порядке, отправился за новой сферой в свой кабинет.

Буквально вытолкнув меня за дверь, Виденецкий эту самую дверь за мной закрыл. А на меня уставились десятки абитуриентов, во главе с полноватой дамой лет так сорока в строгих очках. И это после того как в соседней комнате так громыхнуло!

Но абитуриентам разговаривать друг с другом запрещалось. Такая табличка висела на доске. А у преподавателя хватило такта промолчать. Хотя видно было, как ей это не просто! Она даже меня пристальным взглядом прожгла, мол, давай рассказывай. Но я молчала как партизан. И произнесла только:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, проходите к столу, — ответила мне женщина, поняв, что объяснения от