— Мне очень понравилось все, спасибо. — Она сложила салфетку и откинулась на стуле.

— Думаю, что это получше хлеба с сыром?

Сара сверкнула глазами.

Он улыбнулся.

— Мне кажется, что достаточно тепло, чтобы выпить наш кофе на воздухе. Согласна?

Они расположились на белых металлических стульях за столом, слушая пение дрозда. Небо было окрашено в пурпурный цвет от заходящего солнца, и их уединение могло бы быть чудесным, если бы их отношения были иными. Вместо этого Сара чувствовала себя напряженно, наливая кофе из элегантного серебряного кофейника.

— Сливки? — спросила она.

— Пожалуйста.

Он подождал, когда она закончит, и щедро насыпал сахара в свою чашку.

— Так ты обдумала мое предложение?

Переходим к делу, подумала Сара, вежливой беседе подошел конец. Он ждал ее ответа, а беда состояла в том, что она все еще не приняла решения.

— Не до конца, — призналась она, чуть покраснев и откровенно взглянув ему в глаза. — Меня больше беспокоит то, почему ты сделал это предложение, чем то, приму ли я его.

— Неужели тебе мало того, что я сказал? — Он выглядел оскорбленным. — Разве недостаточно того, что я исполняю волю твоей бабушки?

— Это слишком щедрый подарок, чтобы здесь не было тайной подоплеки. — Она помешивала кофе, избегая смотреть на него, так как понимала, что говорит обидные вещи. И еще для того, чтобы избежать его чар.

В течение всего ужина она ощущала его воздействие — слишком сильное, чтобы совладать с собой. Ее тело предательски желало его, нуждалось в нем, жаждало его прикосновений. Оно не подчинялось ее приказам. Но Сара не хотела, чтобы он заметил это. Она пыталась заслонить свои чувства злостью, держать его на расстоянии от себя, не дать ему заметить свое состояние.

— Да, тайная подоплека имеется, — признал он, и знакомая, выводящая ее из себя, улыбка тронула его губы.

Глаза Сары сверкнули, когда она посмотрела на Джеррета. Черт бы побрал этого человека, он всегда был такой высокомерный, такой уверенный в себе!

— Я так и думала, — презрительно фыркнула она. — Это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Ты отдаешь мне коттедж «Жимолость» вовсе не потому, что добр. Так каковы же условия?

Джеррет улыбнулся еще шире.

— Во-первых, я хочу, чтобы ты жила здесь постоянно, а не приезжала только на выходные.

Он сделал паузу, чтобы увидеть ее реакцию, но она ничего не сказала, ожидая продолжения.

— Во-вторых, я настаиваю на том, чтобы полностью отреставрировать его, и я хочу, чтобы ты въехала в него, как только все будет готово. Я велю приступить к работе завтра и думаю, что это займет не больше недели.

Сара резко помотала головой при этом предложении.

— Я не хочу, чтобы там что-нибудь трогали.

Он поднял брови.

— Но он нуждается в этом, Сара.

— Тогда я сделаю все сама, — упрямо произнесла она.

— Я также решил, что нужно провести центральное отопление. Скоро наступит зима и…

— Забудь об этом, — резко прервала она его. — Если угольное отопление устраивало бабушку Лиззи, то оно устроит и меня.

Неожиданно он широко улыбнулся.

— Похоже, ты уже приняла решение?

Саре захотелось ударить себя побольнее. Он поймал ее в ловушку, делая предложения и рассчитывая, что увлечет ее. И он не ошибся. Да, он хорошо узнал ее! Она соглашалась и отвергала его условия как хозяйка коттеджа! Она пожала плечами, стараясь продемонстрировать безразличие.

— Было бы глупо отказаться от такого предложения, но тебе не стоит слишком радоваться, потому что есть вещь, которая должна стать ясной тебе с самого начала. Как только я въеду, коттедж станет моим, и только моим. Тебе туда дороги не будет, ясно? Я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Ее вздорные слова привели его в замешательство и разозлили. Губы его плотно сжались.

— Не думаю, чтобы это было необходимое условие.

— Жаль, потому что я считаю иначе, — резко ответила Сара. — Единственная причина, по которой я принимаю твое предложение, та, что я хочу сохранить что-то в память о бабушке Лиззи для семьи.

Она знала, что другие в этой ситуации не захотели бы сохранить коттедж такой ценой, в конце концов, он был старый и находился в глухой провинции, вдали от всякой жизни. Но она была сентиментальной, горячо любила бабушку Лиззи и действительно хотела сохранить память о ней. К тому же она не могла отказаться от желания побольнее уязвить Джеррета Армстронга-Брента за то, что он имел над ней такую власть, за то, что она столько раз пасовала перед его уверенностью в себе и оказывалась в глупом положении, за то, что сделала его семья.

— Ты ведешь себя неразумно, — решительно и бесцеремонно заявил он. — Мы будем соседями, и нам придется время от времени встречаться.

— Только на улице, — твердо сказала она. — Мой дом будет только моим, исключительно на этих условиях я приму предложение.

Она ожидала, что он заявит, что отказывается от него, но, хотя Джеррет все еще был зол, он сдержался и медленно кивнул.

— Если ты так хочешь.

— Да, так, — резко ответила она.

— Вы выдвигаете жесткое условие, мисс Карлтон.

— Условие, мистер Армстронг-Брент? Но ведь именно вы сделали мне это предложение. — Сара еще больше уверилась в том, что раз он согласился на это условие, значит, у него есть другие причины, чтобы оставить ее здесь. Было бы интересно узнать их.

— Ладно, я не буду стеснять тебя своим присутствием. Это тебя устраивает? — Крепко сжатые челюсти и искривленные губы явно говорили о его обиде.

Сара улыбнулась, это была торжествующая улыбка.

— Это именно то, что мне нужно. Благодарю вас за коттедж, мистер Брент. Завтра я вернусь домой и приеду сюда через неделю, когда улажу свои дела, но я не хочу, чтобы в мое отсутствие что-нибудь делали с коттеджем. С этого момента он мой, договорились?

Он наклонил голову, взял чашку кофе и осушил ее.

— Договорились, — медленно произнес он, задумчиво глядя на нее.

Она тоже взяла свою чашку и начала прихлебывать кофе мелкими глотками, разглядывая изумрудно-зеленую лужайку, розы и жимолость, карабкающуюся по стенам сада и распространяющую свой аромат в вечернем воздухе. Все здесь было мирным и уединенным, особенно по сравнению с открытыми просторами вокруг. Она почти жалела, что больше никогда не побывает здесь, но хотела полностью разорвать свои отношения с Джерретом Брентом. Только так она могла обрести покой.

Он встал и подошел к ней. Его лицо оставалось неподвижным и серьезным, но он протянул ей руки, которые она, поколебавшись и глядя на него с вопросом, взяла. Он потянул ее, заставив встать.