Джуро перехватил восхищенный взгляд гостьи.

— Я предлагаю вам переодеться, — сказал он, — но могу ли я позволить себе заметить, что в этом белом платье вы очень красивы, а главное, выглядите именно такой, какой я и ожидал увидеть вас сегодня?

Алдрина благодарно улыбнулась:

— Мне и самой кажется невероятным, что до сегодняшнего вечера я представала перед вами исключительно в купальном костюме.

— Но я же говорил, что вы попали ко мне из морской стихии, — просто ответил Джуро.

В этот момент взгляды их встретились, и оказалось, что их не так-то легко отвести.

Наконец хозяин яхты нарушил молчание:

— Придется поспешить. Переодевайтесь. Нам еще предстоит пройти немалое расстояние.

Он вышел из каюты и плотно закрыл за собой дверь.

Алдрина начала переодеваться.

Надев цыганский костюм, она обнаружила, что он именно такой, о каком она мечтала: пышная красная юбка с двумя белыми крахмальными нижними юбочками и ярко расшитая блузка с короткими рукавами.

Поверх блузы предстояло надеть черный бархатный корсаж со шнуровкой сверху донизу.

Именно такой костюм цыганки носили веками, и от страны к стране изменения оказывались совсем незначительными.

Одевшись и обнаружив, что наряд словно сшит специально для нее, девушка задумалась, что же ей делать со своими волосами.

Цыгане ведь преимущественно темноволосы, не важно, в какой стране они живут — во Франции, Испании, в странах Балканского полуострова или где-нибудь еще.

На кровати лежал большой платок, и Алдрина как раз начала размышлять, как лучше повязать его, когда послышался стук в дверь.

— Можно войти? — спросил Джуро.

— Да, конечно, входите, — ответила девушка с готовностью.

Он вошел. На нем был наряд, который, Алдрина не сомневалась, носили наиболее знатные представители цыганского племени.

И наряд этот был Джуро очень к лицу.

Голову молодого человека украшал красный шарф, который неизменно делает цыганских мужчин такими красивыми и романтичными.

Взглянув на Алдрину, Джуро моментально понял, что ее волнует.

— Если вы сомневаетесь относительно своих волос, то я сейчас заплету их в косу, а потом мы накроем вам голову вуалью — вот она, я как раз ее принес, — чтобы не привлекать к вам лишнего внимания.

Алдрина кивнула, и Джуро добавил:

— Во-первых, я буду ревновать, а во-вторых, это просто опасно.

— Я как раз об этом и думала, — поддержала его Алдрина.

Джуро знаком пригласил ее присесть к туалетному столику, прикрепленному к стене.

Стоя за ее спиной, он так ловко и быстро заплел косу, что у Алдрины невольно возник вопрос: сколько же кос он уже заплетал на своем не очень долгом веку?

Коса доставала Алдрине почти до пояса, Джуро ловко обернул ее вокруг головы и закрепил шпильками, которые оказались тут же, на столике, в шкатулке.

— Как удивительно, вы предусмотрели буквально каждую мелочь! — восхитилась Алдрина.

— Я очень старался! — с гордостью ответил Джуро. — Это ведь Ваше приключение, и если уж мы решились на него, то должны все сделать как можно лучше — или не делать вовсе!

Когда с прической было покончено, Джуро накрыл ей волосы красным платком, который лежал на кровати, а поверх платка накинул изумительную вуаль, по краям украшенную монетками. Вуаль спустилась на спину, сияя и переливаясь при каждом движении.

Небольшие монетки оказались также и надо лбом, и, взглянув на себя в зеркало, Алдрина не могла не заметить, что они ей очень к лицу.

Джуро на минуту вышел из каюты и вернулся с браслетами, на которых тоже звенели монетки и другие мелкие украшения.

Конечно, они вовсе не представляли особой ценности, но девушка знала, что это именно те украшения, которые носят цыганки, и поэтому надела их с удовольствием считая неотъемлемой частью своего наряда.

Когда Джуро закончил украшать ее, Алдрина поняла что ни одна горничная не смогла бы работать так ловко и сделать ее такой нарядной и привлекательной.

— Спасибо! Огромное спасибо! — искренне воскликнула она.

Возле кровати стояли туфли, которые должны были придать костюму законченность, — черные, как раз в тон к чулкам. Но самое удивительное, что и туфли прекрасно подходили ей по размеру и были очень удобными.

Да, Джуро продумал каждую мелочь: туфли оказались недорогими — такими, какие цыгане могли купить в обычном магазине.

Посмотревшись напоследок в зеркало, Алдрина увидела, что выглядит теперь совершенно по-новому.

Она была уверена: никто ни на мгновение не усомнится в том, что она настоящая цыганка.

Тем временем Джуро уселся в кресло перед зеркалом, которое она только что освободила, и достал что-то из кармана.

Это оказалась черная тушь для ресниц и тени для век. Джуро намазал один глаз.

— Зачем вы это делаете? — удивилась Алдрина.

— Мы же маскируемся, — пояснил он. — Всегда остается шанс, что кто-нибудь в этом уголке земли узнает меня, и тогда сразу станет ясно, что я не цыган и не имею права присутствовать на празднике.

— Да, конечно, — не могла не согласиться Алдрина. — Просто замечательно, что вы ни о чем не забываете.

Джуро выглядел несколько странно с нанесенными на один глаз тушью и тенями. Это сразу придало ему несколько разбойничье обличье, и девушка невольно подумала, что он больше походит на пирата, чем на цыгана.

Джуро поднялся с кресла и протянул Алдрине руку.

— Ну а теперь, — проговорил он, — наше приключение начинается. Совсем скоро вы услышите пение скрипок и сможете почувствовать себя в царстве романтики.

Они вышли на палубу.

Солнце уже опустилось за море, на небе начали появляться первые звезды. Поднималась луна, озаряя своим холодным светом слегка покачивающуюся поверхность воды.

Алдрина взглянула на луну, и в этот момент ей почудилось, что она слышит долетающие с берега звуки музыки.

Они казались очень далекими и слабыми, но ошибиться было невозможно.

Девушка взволнованно подумала, что они зовут ее — приглашают на цыганский праздник.

Они с Джуро спустились с палубы и снова сели в лодку.

Джуро явно заранее обо всем договорился с гребцами, так как они тут же отошли от яхты и на полной скорости двинулись туда, откуда доносилась музыка, к устью реки.

Путь оказался неблизким, и прежде чем лодка вошла в устье, улетело немало времени.

Лодка поднималась вверх по реке, и Алдрина заметила, что река довольно долго остается широкой.