– Иногда приятно оказаться не таким уж непобедимым, – весело сказал он.

И снова я подумала о моем любимом бесшабашном брате, который никогда не сомневался, что любая вершина ему покорится, а смерть – это вовсе не про него. Питер неуловимо напоминал Патрика и от этого нравился мне все сильнее, несмотря на свою самонадеянность.

Он наклонился и тихо сказал:

– Беги так, будто все время бежишь направо и всегда в одном темпе.

– Спасибо!

Второй раз у меня получилось лучше, но я все равно свалилась – прошла лишь на пятый. Питер закончил раньше и дожидался меня, присев на корточки. Я запыхалась, взмокла, пряди выбились из-под косынки и повисли сосульками.

– Отлично! – провозгласил Эрмин. – Дальше у нас канатная переправа через реку.

Я застонала, представив, во что превратятся мои руки после первой же попытки.

– От ссадин у меня тоже есть мазь! – радостно сообщил наставник. – Боль – что? Правильно! Наш помощник!

– Я не смогу! – крикнула я.

Эрмин подошел близко-близко, наклонился так, что стали видны зрачки в его глазах стального цвета.

– Сдаться можно всегда. Но представь, что за твоей спиной – боевые друзья и твоя трусость – их гибель. Или еще лучше – представь, что за твоей спиной те, кого ты любишь. Ты готова защитить их ценой собственной жизни, боевой маг? Или сбежишь? Скажешь: «Не смогу»?

Эти слова прошили меня насквозь, будто острые иглы, дошли до самого сердца. Сейчас и опасности-то настоящей нет, а я уже готова отступить? Что же будет, если действительно станет больно и страшно?

Я сжала кулаки и отправилась к свисающим над дорогой веревочным петлям. Подпрыгнула, зацепилась – плечевые суставы вспыхнули огнем. Я закусила губу.

– Патрик, – прошептала я. – Мама, папа…

Все просто: подтягиваться, переставлять руки одну за другой, дышать.

– Папа… мама… Патрик…

Я дошла до конца и спрыгнула на землю. Стертые ладони саднило, я замахала ими в воздухе, освежая. Рядом спрыгнул Питер. По его задумчивому лицу я поняла, что он слышал мое бормотание. Пристально посмотрел, собирался что-то спросить, но я опередила: не хотела вопросов.

– Я сильно их люблю. Патрик – это мой брат, если что… Ты на него немножко похож.

«Ви, замолчи! Заткнись немедленно! Питер прекрасно проживет без этих сведений!»

Питер глядел странно: хмурился, закусив губу. Я совсем смешалась. Теперь Питер наверняка решит, что я не в себе.

К счастью, в это время приблизился наш учитель-мучитель и указал на торчащие из земли столбики, над которыми раскачивалась шипастая дубина. Такой по голове прилетит – мало не покажется.

– У нашего боевого цыпленка глаза полезли на лоб, – прокомментировал он мой ошалевший вид. – А я-то похвалить тебя хотел за упорство. Не боись, цыпленок, я остановлю снаряд, если палица окажется в непосредственной близости от ваших пока не слишком умных мозгов.

– А успеете? – засомневалась я.

Эрмин расплылся в зловещей ухмылке:

– Вот теперь уже не знаю! – и добавил, сверкнув глазами: – Всегда доверяй своему командиру, новобранец!

Не знаю, как эта полоса препятствий меня не добила. Когда я совсем выматывалась, Эрмин вливал немного силы. Мы пропустили ужин. К последнему снаряду подошли в сгущающихся сумерках.

– Транспортировка пострадавшего! – с гордостью сообщил наставник. – Радуйся, цыпленок. Вообще у нас здесь работа в парах, но ты, как ни старайся, без магии своего напарника не унесешь. А я сам запретил использовать магию. Значит – что? Правильно! Отдуваться будет Питер!

Перед нами чернела полоска пустой земли, на первый взгляд, совершенно безопасная.

– Питер, цыпленка на руки – и вперед.

Я смутилась: мужчины на руках меня пока не носили. Брат не считается.

Питер подхватил меня легко, как пушинку, и замер, будто и сам был смущен.

– Обними за шею, – попросил он. – Какая ты… хрупкая…

– Косточки-то цыплячьи! – согласно хохотнул Эрмин.

Питер ступил на полосу, и тут же справа из-под земли вырвался столб огня.

– Пригнись, дуралей! – крикнул наставник в спину Питера. – И короткими перебежками. А то подпалит тебе шевелюру, несмотря на косынку.

Я сжалась: я боялась огня.

– Закрой глаза, – прошептал Питер, надежно и бережно удерживая меня в объятиях. – Я все сделаю сам.

Я доверилась и зажмурилась. Где-то рядом ревели огненные струи, жаром обдавало лицо, но на руках Питера мне было ничего не страшно.

Завтра нам придется расстаться навсегда, и этого не изменить. Но я благодарна судьбе за то, что она хотя бы ненадолго подарила мне передышку. Питер, Питер, если бы только все в жизни сложилось иначе…

– Молодцы! – провозгласил Эрмин, возвращая меня с небес на землю. – Свободны!

Наставник выдал мне и Питеру мазь, взяв с нас обещание, что на ночь мы натрем синяки и ссадины: «Иначе завтра с постели не встанете!» И на прощание, хитро улыбнувшись, добавил:

– Надеюсь, я буду видеть вас на полосе препятствий не так часто, как мне бы того хотелось!

Мы с Питером поковыляли прочь, поддерживая друг друга. Очередной кот-помощник вместо того, чтобы сразу вести нас в общежитие, жалостливо промурлыкал:

– В столовой всегда есть хлеб и компот для перекусов.

– Да-а! – выдохнула я. – Живем!

Никогда еще обычный серый хлеб не казался таким вкусным. Мы наелись и напились, и мир сразу предстал не таким мрачным местом.

– Поселю вас в соседних комнатах, – сказал пушистый проводник. – Форму на стул – к утру она будет выстирана и высушена. Обувь за дверь. По комнатам не слоняться, а если слоняться, то тихо! Но я бы посоветовал вам лечь спать: завтра трудный день!

Комнатка, отведенная мне, оказалась маленькой, но уютной: узкая кровать, шкаф, стол и стул. На кровати горкой лежало постельное белье и ночная сорочка из хлопка – длинная, теплая и совсем простецкая. Но меня в ней никто не увидит, так какая разница?

– За мной, молодой человек, – промурлыкал кот, пока я, застыв на пороге, созерцала комнатушку.

– Доброй ночи, Питер, – сказала я вслед удаляющемуся парню.

Закрыла дверь и растянулась на постели. Руки и ноги ныли, но надо заставить себя встать, натереться мазью. А сначала помыться. Где здесь у них ванная комната?

– Отдыхаешь? – раздался в полутьме вкрадчивый голос.

Джинн! Я вздрогнула всем телом. Я совсем забыла о нем, пока проходила полосу препятствий! И не вспомнила ни разу, пока он не материализовался в комнате.

Спасибо, что он не вернул свой изначальный пугающий образ. Редьярд выглядел как в прошлый раз: одет в кожаную стеганку поверх холщовой рубахи. Длинные волосы перевязаны в хвост.

– Солнце село, – сказал он. – Ты помнишь о своей части договора?

Мое сердце оборвалось в пропасть.

*** 23 ***

– Где ты