Взгляд скользнул ниже. По четко очерченным мышцам груди и живота к возбужденному члену. Девушка уставилась на него, ощущая одновременно смущение и любопытство. Конечно, она прекрасно знала, как устроены мужчины. Наставницы на занятиях уделили немало времени этому вопросу, да и практики с фантомами было предостаточно… Но в том, чтобы вот так жадно рассматривать не абстрактный каменный фаллос или иллюзию в генсо, а живого, опасного мужчину, с которым ты провела ночь, было что-то очень волнующее. И член так непристойно торчал, наводя на стыдные фантазии. Мии захотелось положить на него руку, чуть сжать, провести, ладонью ощущая выступающие вены, поцеловать…

Она вспомнила его вкус и покраснела. Ей действительно очень понравилось дарить ему наслаждение. Лаская его, Мия ощутила, что не только она принадлежит этому мужчине, но и он принадлежит ей. В тот момент она до того поверила в это, что даже осмелилась бы назвать его «своим».

Но вряд ли даймё согласится. Наложница принадлежит самураю, а не самурай наложнице.

На душе стало горько, и девушка отвернулась. Как глупо и неправильно устроен человек — всегда хочет большего. Разве она не мечтала, чтобы даймё Такухати назвал ее своей и забрал из чайного домика? А вот теперь, когда он спас Мию, убив равного, поклялся не обижать ее, окружил заботой, сделал своей, она опять чем-то недовольна. Неблагодарная.

Она снова как завороженная уставилась в лицо спящему. Какой он все-таки красивый. И опасный. Прозвище «Ледяной Беркут» ему удивительно подходит, в этих резких чертах есть что-то птичье. Не зря его предок умел оборачиваться гигантским белым беркутом. Хищно растопыривший когти орел на знаменах Эссо, должно быть, и есть тот самый Такэхая. Повелитель северных ветров, льдов и туманов, бившийся с драконом и проигравший ему…

Ресницы дрогнули. Мужчина открыл глаза.

Мгновение он смотрел на Мию с недоумением только что разбуженного человека, а потом по губам даймё скользнула улыбка. Она красила его лицо, делала привлекательнее и моложе. Сейчас перед Мией лежал Ледяной Беркут, но он словно надел маску не до конца. Сквозь нее проглядывал незнакомец, которым Акио становился во сне.

Он же вправду только что проснулся? Не видел, как она его разглядывала? Или видел?

— Доброе утро, господин, — шепотом сказала Мия и покраснела.

— Мия!

Мия снилась ему — покорная, нежная, сладкая. И первым, что он увидел, проснувшись, было ее лицо. Встрепанная после сна, с блестящими глазами и румянцем на щеках, она была невозможно соблазнительной и хорошенькой. Совершенно без причины Акио почувствовал себя счастливым — почти позабытое чувство из детства.

Он провел по ее нижней губе, намекая на поцелуй, и девушка, повинуясь какому-то инстинкту, поймала кончик пальца губами и разомкнула рот, впуская его внутрь.

Акио замер. Мия медленно обвела языком вокруг пальца, не отрывая взгляда от враз потемневших глаз даймё. И так же медленно, не прекращая ласкать и облизывать, заглотила его целиком. Она делала это намеренно неторопливо, испытывая его терпение и наслаждаясь тем, какой эффект производит это простое действие на мужчину рядом.

Он перестал дышать. Расширенными зрачками смотрел, как девушка подается то вперед, то назад в пикантной пародии на вчерашние ласки. Округлившиеся губы охватывали и сжимали палец, Мия покусывала его — легонько и нежно — и бросала дерзкие взгляды снизу вверх. Горячо заныло в паху, ушли все мысли, осталось только зверское желание раздвинуть ей ноги, войти, выплеснуться. Бросились в глаза засосы на тонкой шейке — его метки. Темно-лиловые, они выделялись на бледной коже, как клеймо. Акио почувствовал, что у него темнеет в глазах от возбуждения. Маленькая ведьма! Она прекрасно понимала, что делает, когда начинала эту игру!

— Дразнишь меня, лучшая ученица?

Он выдернул палец из ее жаждущего ротика и положил руку девушке на затылок. Вторая рука, все еще удерживавшая волосы Мии, сжалась в кулак. Акио потянул, принуждая ее лечь на себя.

Поцелуй был напористым и жадным. Акио заставил ее раскрыть губы, вторгся языком внутрь, изучая и подчиняя. Мия почувствовала, как жесткая ладонь скользнула вниз вдоль спины по чуть выступающим позвонкам, надавила на талию, сжалась на ягодице, притискивая крепче свою добычу. Бедром она ощутила его напряженный член и задохнулась от внезапно нахлынувшего возбуждения. Словно Акио влил в нее свое желание вместе с поцелуем. На коже полыхнули оставленные им вчера метки, соски съежились, став похожими на маленькие горячие камушки. Мия чуть потерлась о его тело, чувствуя, как низ живота наливается пульсирующим теплом, а мысли растворяются в желании принадлежать этому мужчине, снова почувствовать его внутри.

Акио оторвался от ее губ лишь для того, чтобы потянуть девушку вверх и прижаться губами к ее груди. Облизал сосок, втянул в рот, лаская и поглаживая языком. Оторвался, чтобы подуть. Прикосновение холодного воздуха заставило Мию вздрогнуть и прерывисто вздохнуть.

Как и вчера, эти прикосновения его языка, губ и пальцев просто сводили с ума, лишали воли, превращали ее в послушную глину в умелых руках гончара. Не хотелось ничего, только всхлипывать и умолять его не останавливаться.

— У тебя красивая грудь, Ми-я. Как два персика. Так и хочется укусить. — В подтверждение своих слов Акио игриво куснул сосок и довольно сощурился, услышав очередной стон. — Ты такая чувствительная. Тебе ведь нравится, когда я делаю так? — Он чуть сжал пальцы, вглядываясь в ее затянутые поволокой глаза.

— Да, — с придыханием призналась Мия. — Мне нравится все, что вы делаете.

Ей нравился секс. Нравилась властность Акио в постели. И до одурения, до сладких мурашек нравилось, как в его глазах при одном взгляде на Мию разгорается голодное пламя. Хотелось бросать ему вызов, дразнить снова и снова…

Подчиняясь его желанию, она легла на спину. Акио выпустил волосы, и они разметались по футону черными кольцами. Жесткие, в мозолях от катаны, руки накрыли грудь. Сжались, погладили. Контраст смуглой и перламутрово-бледной кожи завораживал и возбуждал.

— Такая нежная… — хрипло сказал он, чуть сжимая пальцы. — Словно шелк.

Акио наклонился и провел языком от камушка, лежащего между грудей, до ямки пупка, шумно выдохнул «сладкая!» — и снова склонился над девушкой. Он целовал ее, прикусывал кожу, ласкал губами и языком и никак не мог насытиться ее телом.

Мия металась, постанывала и выгибалась ему навстречу в безмолвной мольбе. Желание жгло изнутри, щекотало кипучими пузырьками воздуха в горячем источнике. Она хотела этого мужчину, стеснялась своего вожделения и одновременно жаждала как-то выразить его. Показать Акио Такухати, что Мия — не безропотная жертва. Что все происходящее — и ее выбор.

— Господин, возьмите меня!

Эта просьба, произнесенная прерывающимся голосом, вызвала на лице мужчины довольную улыбку. Он скользнул вдоль ее тела, касаясь кожи одним лишь жарким дыханием, и навис над Мией. Девушка почувствовала прикосновение члена к своему самому чувствительному местечку и чуть не застонала от нетерпения.