Зато о ложных следах я заботилась всегда. Приносила подобранные окурки, желательно одинаковые, выплюнутую жвачку, фантики от карамелек, отбрасывала или прятала пластиковую бутылку из-под воды, будто я из нее пила. Примитивные меры оказывались эффективными.

Как потом мне рассказал Коршунов, в милиции мои эпизоды были разбросаны по разным делам. По двум уже сидят. Приписали до кучи одной банде. Таковы методы работы у доблестных правоохранительных органов. А что вы хотите, «висяки» портят отчетность.

В зимний период во время лежки я надевала еще памперс для взрослых. Вам смешно? А это не шутка. Когда приходится ждать по пять-шесть часов, и мерзнут ноги, непроизвольно сжимается мочевой пузырь. Ну а про ДНК я уже объясняла. Я даже сплевывать не умею. Всё свое ношу с собой.

В тот вечер Хасарян не изменил своим привычкам и прибыл в ресторан около восьми. Сквозь оптику я хорошо разглядела цель. Горбоносый, обвисшие щеки, двойной подбородок, черные крашеные волосы, густые брови и надменный взгляд. Я не стала стрелять, заранее решив снять клиента на выходе. Его свита будет расслаблена, а мне уходить в сумерках удобнее. Ожидание меня не смущает — это неотъемлемая часть моей профессии.

Хасарян вышел из ресторана после одиннадцати. Громилы-охранники шли впереди. Один из них услужливо распахнул перед хозяином дверцу машины, и клиент предстал передо мной беззащитным. Для верности стрелять надо в голову или в шею. На этот раз двойной подбородок не оставил клиенту шансов выглядеть красиво на собственной панихиде. Я поймала в прицел его лоб и плавно нажала на курок. Не прошло и секунды, как одним плохим человеком на нашей планете стало меньше.

А дальше, как обычно. Паника около машины, бесполезная стрельба охранников и мои спокойные действия.

Я оставляю винтовку и отползаю от окошка. Ломаю кувалдой одну из балок — пусть думают, что мощный киллер не мог пролезть к месту лежки. Ухожу через дальний подъезд. Сразу за угол, и дворами. У заранее намеченной помойки сбрасываю рабочий комбинезон. Сутулый работяга превращается в брюнетку с большим бюстом в брючном костюме. Я открыто иду по улице, затем сворачиваю в еще один облюбованный двор. Там в не просматриваемом месте снимаю костюм, достаю из бюстгальтера светлый парик и надеваю припрятанные накануне туфли на шпильках. Еще один маневр между домами, и я в мини-юбке и облегающем топике выпархиваю на Тверскую под яркие огни ночного клуба.

Если кто и запомнит худую подвыпившую блондинку, севшую в такси, то никак не свяжет ее с хладнокровным киллером, десять минут назад совершившим громкое заказное убийство.

Открылась дверь, в квартиру вернулся Коршунов. Придирчивым взглядом он оценивает мое состояние, садится рядом на диван и косается моей руки.

— Я пригнал наш джип. Там «маячок» был, и «жучок» для прослушки. Я их того…

Я смотрю на свои пальцы. У Тани ноготок к ноготку, а мои вечно укорочены, как у монашки. Никогда не позволяла себе приличный маникюр. Это слабость может стоить мне свободы. Не дай бог, ноготь обломится там, где не надо. Украшений я не ношу по той же причине — легко зацепиться и обронить. Предпочитаю короткие прически — так проще пользоваться париками. Избегаю макияжа, ведь порой приходится превращаться в мужчину. И никаких духов! Запах это тоже примета.

Вот такая я нетипичная женщина. И что во мне Коршунов нашел.

Конечно, я порой преображаюсь. Серая безликая основа позволяет мне с одинаковым успехом превратиться и в женщину-вамп, и в наивную провинциалку, и в стильную штучку. Я применяла этот маскарад для пользы дела. А Коршунов остался обделенным. Надо бы порадовать мужика. Интересно, какой образ его больше заводит — стюардессы или медсестры? А может его с детства возбуждает строгая учительница в очках?

— О чем ты думаешь? — спрашивает он.

Неужели почувствовал? Нет, сексуальные игры оставим на потом. Сначала я должна освободиться от Рысева. Я спрашиваю:

— Ты не думал, что Рысев опасается мести криминальных авторитетов, поэтому и уничтожил эпизод с вором в законе?

— В сказочки про воровскую честь Рысев не верит. Конкуренты только рады урвать с чужой поляны. Рысь не пугливый мальчишка, он никогда не боялся вступить в схватку. Он с радостью перегрызет горло любому бандиту и поставит себе это в заслугу. Нет, он опасается чего-то другого.

— Банкир Тумилович, — я возвращаюсь к прерванным воспоминаниям. — Это задание для меня чуть не стало последним.

— Ты не представляешь насколько права. И дело даже не в том, что ты чуть не погибла. Сразу после Хасаряна и Тумиловича Рысев впервые заговорил о закрытии проекта «СД». Тогда я и придумал, как оттянуть этот вопрос. Я сообщил тебе, что по анализу крови у тебя нашли признаки заболевания раком.

— Помню эту «радостную» весточку Посредника. Ты направил меня к онкологу.

— Это был доверенный человек Конторы. Он подтвердил диагноз и дал тебе пилюли, угнетающие психику.

— Спасибо, дорогой.

— Только так я смог убедить Рысева, что Светлый Демон от безысходности сама покончит с собой. Мы выиграли время. А пилюли передавались через меня, и я их подменил на пустышки.

— Получается решение Рысева напрямую связано с ликвидацией вора и банкира.

— Ты стала представлять для Рысева опасность. Из-за чего?

— С вором всё прошло гладко, а вот банкир… Он передвигался на бронированном «майбахе», охрана на «геледвагене». Единственное место, где я могла его достать, это пять метров перед входом в банк. Тем не менее я была готова на следующий день после устранения Хасаряна, но ты отложил «передачу послания клиенту» на два дня.

— Неожиданные коррективы внес лично Рысев. Он дал четкое указание — в субботу.

— Меня этот день вполне устраивал, в выходные в центре меньше машин. Утром мы с Андреем затаились в фургоне в одном из ближайших переулков. На рекламном щите рядом с банком я заранее установила камеру и получала сигнал с нее на монитор в микроавтобусе. Тумилович прибыл в банк в середине дня. Я обратила внимание, что он усилил охрану, а сам облачился в бронежилет.

— Это доказывает, что между банкиром и вором в законе существует связь. Тумилович предполагал, что он следующий!

— Работать в момент приезда я не могла, это время не поддавалось расчету. А вот уезжал он так. Непосредственно перед выходом ко входу подавался «майбах», а «гелендваген» перекрывал подъезд других машин к банку. Как только «майбах» замер в ожидании, наш фургон выехал из переулка. Мы миновали банк, проехали еще пятьдесят метров и встали. Это была лучшая точка для выстрела. Андрей включил аварийную сигнализацию, а я откинула заднее стекло. Если бы в этот момент банкир не появился, нам бы пришлось уехать, и операция сорвалась.

— Твой расчет оправдался?

— Банкир вышел, когда я хотела давать команду «отбой». У Тумиловича была грамотная охрана, они заслоняли его со всех сторон. Но на этот случай я приготовила сюрприз.