Статья уже была готова к печати, когда последнюю версию чикагские власти уже успели опровергнуть. Шуттлер, помощник начальника полиции, который еще накануне выражал твердую уверенность в причастности Ганнесс к делам «преступного синдиката», полностью поменял свое мнение на этот счет. Частично на Шуттлера повлиял разговор с шерифом Ла-Порта, который не нашел никаких доказательств, что эксгумированные тела были доставлены из Чикаго. Следователи установили также, что информация о двух «загадочных чемоданах» оказалась ложным следом или даже откровенным обманом.

Отвечая на вопросы репортеров, Шуттлер заявил:

Шуттлер придерживался мнения, что убийца осталась жива. «Я не могу поверить, что она умерла, – говорил он. – Она слишком изощренная преступница, чтобы дать себя поймать. Возможно, она скрывается где-нибудь в Чикаго»10.

Подозрения Шуттлера, казалось, поддерживал один знакомый Белль Ганнесс. Он сообщил полиции, что днем ранее, в среду, 6 мая, видел эту женщину в трамвае на Саммердэйл-авеню11. Другие свидетели уверяли, что на прошедшей неделе она попадалась им в окрестностях Уобаш-авеню, к югу от делового центра города. Один из свидетелей – фармацевт Ал Леви, владелец аптеки в здании отеля на углу Уобаш-авеню и Гаррисон-стрит, – узнал Белль по фотографии в «Чикаго трибюн». Аптекарь обратился в полицию и заявил, что через четыре или пять дней после пожара на ферме Ганнесс эта женщина пыталась купить у него морфий.

«Я уверен, то была она. Такие же нос, рот, те же глаза», – настаивал Леви.

Он был не последний из тех, кто сообщал о встречах с Белль Ганнесс12.

Шуттлер пришел к выводу, что преступления Ганнесс ограничивались ее фермой в Ла-Порте, и отказался от планов искать останки пропавших людей во дворе ее бывшего дома в районе Остин. Но решение полицейского не остановило газетчиков. Вооруженные лопатами, они явились на Альма-стрит, где столкнулись с противодействием тогдашних владельцев дома – двух дюжих водопроводчиков, братьев Джона и Дэниела Неллисов из Висконсина. Они купили дом в ноябре 1907 года и грозились «по суду наложить запрет на любые земляные работы». «Это наша недвижимость, – заявил Дэниел, – а вся эта шумиха ее обесценит»13.

Мэр Ла-Порта Лемюэль Дарроу и шеф полиции Клинтон Кокрейн придерживались того же мнения, что и Шуттлер: Белль инсценировала свою смерть и скрылась в Чикаго. Однако шериф Смутцер и прокурор Смит стояли на своем: Ганнесс погибла при пожаре. И газеты, конечно, тут же написали, что шериф и прокурор Ла-Порта заинтересованы в этой версии. Как отметила «Чикаго трибюн», если допустить, что Белль жива, то «развалится дело, которое они возбудили против ее бывшего работника Рэя Лэмфера».

В полдень 7 мая Смит выступил перед представителями прессы с важным заявлением. Он объявил, что следствие по взволновавшему весь штат делу Лэмфера «закончено». Рэй Лэмфер, обвиняемый не только в поджоге, но и в убийстве, будет предан суду.

«Я удовлетворен доказательствами, которые мы собрали. Без сомнения, они говорят об ответственности Лэмфера за смерть всех погибших в доме, – сказал прокурор, – и мы предоставим свидетелей, которые видели бывшего работника около фермы и незадолго до пожара, и потом, когда Рэй убегал с места происшествия. Мы докажем, что Лэмфер поджег дом в отместку за те действия, которые эта женщина предприняла против него. Они поссорились на почве убийства Хельгелейна, и, по нашим данным, Лэмфер был соучастником этого преступления»14.

На вопрос одного из репортеров, не применяла ли полиция пытки, чтобы получить показания Лэмфера, Смит возмущенно ответил: «Мы здесь не пытаем. Ла-Порт – цивилизованный город, не похожий на Нью-Йорк или Чикаго»15.

«Мы приложим все усилия, чтобы как можно скорее передать дело в суд», – заключил прокурор и пообещал, что это случится в ближайшие три недели16.

«Рэй Лэмфер запутался в паутине». Под таким заголовком пятничный выпуск «Чикаго трибюн» опубликовал заявление прокурора Смита. Паутина в том номере упоминалась в переносном значении. Карикатура на первой странице изображала стаю крылатых мужчин – у каждого в руке по чемодану, – летящих в объятия толстой паучихи. У нее на спине красовалась надпись: «Брачное агентство»1.

По заслуживающей доверия оценке, в первом десятилетии двадцатого века в Чикаго действовали не меньше 125 брачных агентств. Большинство было создано с преступной целью – выманить как можно больше наличных у тех, кто тяготился одиночеством и хотел найти себе пару. Многие попались на удочку некой Э. Л. Глинн. От имени успешных предпринимателей или богатых вдов она давала в газетах фальшивые объявления о поиске партнера. Откликнувшимся простакам предлагали отправить по почте «первоначальный взнос» – пять долларов, который давал доступ в клуб знакомств миссис Глинн. За эти деньги обещали выслать более подробную информацию о несуществующем женихе или мифической невесте, а также список с данными других (тоже фиктивных) кандидатур. До разоблачения, ареста и суда Глинн успела одурачить более шестисот доверчивых мужчин и женщин. Конечно, не нужно объяснять, что ни один из них не нашел свою половину2.

Чикагские власти, преследуя Глинн и ей подобных, объявили брачные агентства «угрозой идеалам американцев», сводящей любовь и таинство брака к «банальной коммерции»3. Сержант Клифтон Р. Вулдридж – этакий американский Шерлок Холмс – вел против подобных контор жестокую войну и за двадцать лет карьеры арестовал около двадцати тысяч человек. Он рассматривал их мелкое жульничество как «одну из самых коварных форм преступности», сравнивал с «вулканом, извергающим мошенничество и двоеженство». В своих весьма популярных воспоминаниях под названием «Двадцать лет расследований в самом порочном городе мира» сержант пишет, что разоблачил и пресек больше сотни схем «быстрого обогащения», уничтожил «сорок вагонов» завлекательных проспектов и соблазнительных объявлений разных брачных агентств4.