– Вам положить сахар? – спросил он.

Софи слышала, как тикают часы на ее запястье.

– Почему мы здесь? Мы должны искать Лачлана. – Софи не узнала собственный голос.

– Мы займемся этим прямо сейчас, миссис Филипс, – ответила женщина-детектив.

Софи попыталась подавить чувство нарастающего страха и с силой ухватилась за каркас кресла, прижав руки к туловищу.

– Миссис Филипс, может, Лачлан сейчас находится где-то с няней?

– Глория, мать Криса, обычно присматривает за Лачланом, когда мы оба на работе. – Софи вытерла слезы. – Когда у Криса был выходной, он всегда брал Лачлана с собой.

– Где живет мать Криса?

– У нее квартира на Хан-стрит в Эппинге. Она уже едет сюда.

– Может ли ребенок быть еще у кого-либо? У ваших родителей?

– Их нет в живых.

– Может быть, у отца Криса?

– Последний раз Крис видел его в детстве.

– Есть ли у Лачлана тети или дяди?

Софи отрицательно покачала головой.

– Друзья? Соседи?

– Нет никого, кто бы мог забрать его к себе просто так.

– Может, Крис попросил кого-нибудь. Может, у него были дела или ему нужно было уехать.

– Этого не может быть, – уверенно ответила Софи. – Я уже говорила вам, что Крис всегда брал Лачлана с собой. – С улицы донесся крик. Софи напряглась, но тут же безвольно обмякла. – Это приехала Глория.

Детектив встал.

– Я встречу ее.

Женщина-детектив склонилась над блокнотом.

– Мне неудобно вас об этом спрашивать, но были ли у вас или у Криса связи на стороне?

– Нет.

То, что было у нее с Ангусом, едва ли назовешь любовной связью.

– Хорошо, никаких любовных связей на стороне.

У Софи и до этого вопроса мелькнула мысль о том, что случившееся было своего рода кармическим возмездием за измену и ложь. Хорошо, я согласна на все. Софи была готова на любую жертву, чего бы ей это не стоило. Я признаюсь во всем Крису. Я заплачу за это своей жизнью. Только бы вернуть его.

Софи обхватила ладонями стоявшую перед ней чашку кофе. Это прикосновение не согрело ее, она боялась отпить хотя бы глоток, потому что была уверена – как только она это сделает, ее сразу же стошнит. Когда Софи попыталась немного разжать челюсти, у нее начали стучать зубы.

– В котором часу сегодня вечером вы ушли на работу?

– В половине пятого, – ответила Софи. – Без двадцати пять я села в автобус, направляющийся на Виктория-роуд, и доехала до станции Западный Райд, а затем на поезде – до набережной Секула-Кви.

– Как вел себя Крис перед вашим уходом?

– На самом деле мы не разговаривали. Мы поссорились. Вполне возможно, он забыл об этом через десять минут после моего ухода. Скорее всего, он играл с Лачланом, и они были счастливы, как два щенка.

– А как он вел себя в течение дня?

– Почти весь день его не было дома. Крис встал в шесть, как раз тогда, когда проснулся Лачлан, я осталась в постели, чтобы подольше поспать. Я не видела его до второй половины дня. Крис сказал, что они с Лачланом были в зоопарке. Именно это и стало причиной нашей размолвки. Он в последнее время был чем-то озабочен, но ничего мне об этом не рассказывал. Думаю, это как-то связано с тем, что его избили пару месяцев назад. Хотя, конечно, эти ограбления тоже не давали ему покоя.

Женщина-детектив изучающим взглядом смотрела на Софи.

– Почему его это беспокоило?

– Он был на месте последнего ограбления, пытался спасти охранника, но тот умер у него на руках, – начала Софи. – Потом появилась жена охранника. Она так рыдала, так кричала… Его расстраивали газеты, которые писали, будто полицейские ни на что не способны, потому что до сих пор не поймали преступников. Все это не давало ему покоя.

Детектив постучала концом ручки по столу.

– Вы спрашивали, что именно его беспокоит, но он не давал вам никаких объяснений?

Софи кивнула:

– Он всегда говорил, что некоторые дела нельзя поправить разговорами о них. – Детектив что-то записала в своем блокноте, а Софи продолжила: – Но это точно связано с его работой. Он всегда много о ней думает, переживает. Понимаете, ему хотелось, чтобы все жили по совести, чтобы все полицейские работали с полной отдачей и энтузиазмом, а в обществе царило взаимное уважение и справедливость, – призналась Софи. – Он ненавидит, если на улицах совершается насилие, и ненавидит саму ненависть. Он пишет диссертацию, потому что хочет работать в академии, где все еще полны рвения и энтузиазма.

– Мне рассказал об этом мистер Патрик, – подтвердила детектив. – Хорошо. Не могли бы вы назвать кого-нибудь, у кого могли быть причины совершить нападение на Криса или причинить вред вашей семье?

– Пару месяцев назад Криса избили во время дежурства… – Софи поднялась с кресла. – А у меня на работе был неприятный инцидент с одним мужчиной. Боже, как я могла о таком забыть?! Его зовут Бойд Сойер. У его жены начались роды. Мы прибыли на вызов, но возникли осложнения. И женщина, и ребенок умерли.

– Когда это произошло?

– Вчера утром. А потом во второй половине дня он преследовал нашу машину «скорой помощи» и избил моего напарника. – Софи вздрогнула. – Он обвинял меня в том, что я убила его семью.

– Вы помните его адрес или регистрационный номер автомобиля?

– У него синий БМВ, но я не запомнила номера. Он пластический хирург, – начала припоминать Софи. – Его дом находится на Глиб-пойнт-роуд, в конце улицы, прямо у воды. Вчера старший констебль Алан Деннинг из Виниярда арестовал его за управление автомобилем в состоянии опьянения.

Софи наблюдала, как детектив прошла к двери и позвала своего напарника. Они перекинулись парой фраз и перед уходом мужчина передал ей какой-то лист бумаги в полиэтиленовом файле.

Софи услышала с улицы рев двигателя и визг покрышек быстро уезжающих машин.

– Я все время думаю, не хочет ли Лачлан сейчас кушать. Не холодно ли ему. В таком возрасте дети нуждаются в постоянном внимании и уходе, и он наверняка сейчас плачет. А они не знают, как сделать так, чтобы ему было хорошо. Ему нужны мы. Он не понимает, почему мы не приходим на его плач.

Софи утирала слезы, отчего кожа вокруг глаз покраснела.

– Он такой маленький и такой беспомощный.

– Миссис Филипс, мне надо вам кое-что показать.

Детектив положила на стол полиэтиленовый файл.

– Эту записку обнаружили возле вашего мужа.

Софи прочитала: «Держи язык за зубами. Сам знаешь, так всем будет лучше».

– Вам это о чем-нибудь говорит?