– Назад! – крикнул несчастный маг. – У него пауроний!

– Разнесу в клочки, – с милой улыбкой безумца подтвердил я.

Солдаты попятились.

– Далеко еще? – спросил я белобрысого.

– Прямо по коридору, пятая дверь налево.

– А за первой что?

– Лаборатория лечебного сна, – нервно ответил несчастный.

– Отлично. Открой ее.

Хениус прошептал заклинание, и дверь лаборатории мягко растворилась. Мельком взглянув на помещение, я увидел, что стены его были обиты мягкой тканью, а пол завален уютными подушками. Из-под потолка неслась тихая монотонная музыка.

– Солдаты! Слушай мою команду! По одному в лабораторию шагом марш! И без глупостей!

Воины нехотя повиновались. Когда они втиснулись в комнату, я скомандовал:

– Привал! – и уже спокойнее добавил. – Располагайтесь.

Усевшись на подушки, имперские псы тут же принялись зевать и клевать носами. Дольше всех держался воин с лейтенантскими нашивками, но и его в конце концов сморило.

– Закрывай, – приказал я белобрысому.

Тот принялся нашептывать заклинание, и дверь затворилась. Я заставил его подергать ручку и для верности еще наложить на нее заклятие Стальной паутины. Даже если солдаты и сумеют выбраться, запутаются в волшбе. Наконец мы достигли двери, за которой, по утверждению мага, находилась принцесса.

– Открывай.

Тот предпринял последнюю попытку увещевания:

– Пойми, это бесполезно. Тебе все равно не выбраться. Скоро сюда прибудут маги Совета и сам Верховный.

– И прежде чем они со мной разделаются, я расскажу, кто меня сюда впустил, – хмыкнул я, – а вот если выведешь нас, отделаешься Оглушающим заклятием. Возможно, сумеешь оправдаться.

Это убедило Хениуса, и он открыл дверь. Толкая его впереди себя, я вошел в лабораторию. Посреди абсолютно темной комнаты стоял низкий стол, на котором лежала Дарианна. Зрение изначальных пришло на помощь, и я огляделся. Девушка то ли была без сознания, то ли крепко спала. Я позвал ее по имени, но принцесса не откликнулась. Лицо Дарианны покрывала нездоровая бледность, а длинные ресницы беспокойно трепетали, как будто девушка пыталась раскрыть глаза, но не могла.

– Что с ней? – рыкнул я.

– Находится под действием чар, сводящих с ума, – поежился маг, который чувствовал себя в лаборатории неуютно.

Поначалу я ничего такого не ощущал, но спустя несколько секунд вдруг услышал странные звуки. Это было похоже на музыку, создать которую мог только совершенно безумный композитор. Скрежет, стоны, тоскливые предсмертные вопли, потусторонние вздохи, наслаиваясь друг на друга, рождали совершенно невыносимую какофонию. Она звучала внутри, в моем сознании, пробуждая в нем тревогу, беспокойство и ужас, разрывая нити, связывающие разум с реальностью, унося душу в жуткий призрачный мир, не имеющий ничего общего с человеческим. Уродливые фантомы, возникая прямо в воздухе, устремлялись ко мне и проскальзывали сквозь тело, оставляя внутри ледяной скользкий страх. У меня появилось искушение соединить руки и устроить здесь веселенький такой тарарам. Я стиснул зубы, прогоняя самоубийственное желание. Маг тихо скулил, сотрясаясь от крупной дрожи.

– Ну, хватит, – встряхнувшись, решил я, – бери на руки принцессу и пошли отсюда.

Белобрысый, почти утративший человеческий облик, превратившийся в дрожащее беспомощное существо, послушно подошел к столу и поднял легкое тело девушки.

– Осторожно, – проворчал я, ногой подтолкнув его в коридор.

За дверью Хениус быстро пришел в себя.

– Куда теперь? – спросил я его.

Карта, нарисованная Копылом, не могла помочь, потому что на ней были изображены только верхние этажи тайных лабораторий, да и за их точность Вадиус не ручался. Мы же находились в подвальных помещениях, Луг знает на какой глубине. Так что вся надежда была только на мага. Он пошел вверх по лестнице, держа на руках бесчувственную Дарианну. Я неотступно следовал позади, держа над головой капсулу и полуготовое заклятие и молясь о том, чтобы успеть выйти, пока не собрались маги Совета.

По пути нам несколько раз встретились засады имперских псов, которые, поднявшись по сигналу артефактов, спешили ликвидировать вторжение. Но система оповещения работала отлично, полностью вводя охрану в курс дела, и никто из них не рискнул меня обезвредить. Ограничивались лишь попытками уговорить. Я под угрозой активации паурония запихивал их в многочисленные лаборатории и заставлял мага накладывать на двери запирающие заклинания. О том, что ждет нас на поверхности, я старался не думать. Ведь если маги Совета успеют окружить здание университета и заблокировать выходы, у меня не останется шансов. Вдруг Вериллий решит, что уничтожить лаборатории выгоднее, чем отпустить нас восвояси? А я подозревал, что именно это и придет в голову Верховному. Что тогда? Только направлять весь оставшийся у меня пауроний на людей, которые будут стоять на пути. И тогда не факт, что мы выживем – удар будет невероятной силы.

После того как мы долго поднимались по лестницам и миновали множество переходов, белобрысый, отдуваясь, произнес:

– Вон там выход.

– Ну, так вперед! – жизнерадостно ответил я.

– Но ты обещал…

– Всему свое время.

Не мог я его пока отпустить, защищаться с Дарианной на руках было бы просто невозможно. Мы вышли в просторный холл, стены которого были облицованы красноватым мрамором. Повинуясь произнесенному Хениусом заклинанию, капитальная стена впереди отъехала в сторону, открывая неприглядные внутренности сарайчика, который маскировал вход в тайные лаборатории. Я напрягся. Здесь и должна была поджидать засада. Подойдя поближе и прижавшись к стене так, чтобы в меня не попали заклятия, я крикнул:

– Никаких чар! У меня пауроний!

Ответом было молчание. Минут пять я орал в безмолвное пространство, внимательно изучил темноту впереди, никого там не обнаружил, затем сотворил Воздушный щит, который благодаря тренировкам с Артфаалом умел выполнять ментально, без всякой подготовки и плетения заклинаний. Чары накрыли мага с принцессой на руках.

– Я иду первым, ты следом. И без глупостей!

Судя по физиономии белобрысого, на которой прочно поселилось выражение страха, глупостей последовать не должно было. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в ледяную воду, я шагнул за порог, в темноту сарая. Эти несколько шагов к свободе дались мне тяжело. Но ничего такого не последовало. Зато когда я вышел на улицу, встретившую меня морозцем и редкими сухими снежинками, падавшими с ночного мглистого неба, на меня навалился тупой животный ужас. Даже в том помещении, где содержали несчастную Дарианну, мне не было так жутко. Хениус подошел и встал рядом.

– Может, уже заберешь свою девицу? Все руки оттянула, – ворчливо пожаловался он.