— Самое страшное, что в твоих словах есть определенная логика, — сказал я. — Но это не имеет значения, потому что все это — дикая антинаучная муть, в которую я никогда не поверю, Джек. Мне легче допустить мысль, что ты каким-то образом выучил испанский, да и русский заодно.

— А откуда я знаю про дядю Тома?

— Может быть, я болтаю во сне. А твоя комната — через стенку.

— Что мне рассказать, чтобы ты поверил?

— Понятия не имею, — признался я. — Дело в том, что я настроен очень скептически.

— Ты пьян.

— Только это и удерживает меня от того, чтобы расхохотаться тебе в лицо.

— В джунглях Белиза на нас напали агенты китайской разведки. Я их всех убил.

— Это не тайна. Визерс знал об этом, а значит, теоретически и Риттер мог знать.

— Когда я их убил, я сказал, что мое кун-фу сильнее их кун-фу. Несмотря на то что я их перестрелял. Эту шутку ты тоже рассказал Визерсу?

— Я не помню.

— Не ври. Чтобы ты и не помнил?

— Хорошо, это я не рассказывал. Но мне нужно что-то более основательное. Я не поверю в демонов лишь потому, что они пересказали мне не самую удачную шутку.

— Я не демон.

— Ты только что сказал, что демон.

— В каком-то смысле, — поправил он. — Я могу занимать чужие тела, но это и все, что роднит меня с древними сказками периода дремучего невежества человеческой расы.

— Какие еще новости?

— Я умираю, — сказал он. — Риттер умирает.

— Это печально. А от меня тебе чего надо?

— Ничего. На Веннту я обещал тебе историю, пришло время ее рассказать.

— А вот это похвально, — сказал я. — Люблю, когда люди выполняют свои обещания.

— Ты мне все еще не веришь?

— Нет.

— Визерс бы поверил.

— Ты всегда можешь попробовать отыскать его в аду.

— На Веннту мы оба прошли медицинское обследование, результаты которого тебя озадачили.

— Когда мы с Кирой улетали с Веннту, а ты остался прикрывать наш отход, ты вручил мне кредитную карточку, — сказал я. — Какой у нее был пин-код?

Риттер… мой собеседник без запинки оттарабанил двадцать четыре цифры.

Допустим, настоящий полковник Риттер мог знать этот пин-код, потому что именно он сцапал меня на Аракане. Знать — мог. Но помнить наизусть?

Не факт, конечно. Мог и помнить. Я не обладаю монополией на хорошую память.

— О чем мы разговаривали в Де-Мойне, когда Риттер с Бобом зачищали территорию от скаари, а мы вдвоем остались в подвале?

— О регрессорах и пустышках, — сказал он. — И о существовании тайной масонской ложи внутри Гегемонии скаари.

— Красиво, — сказал Холден. — Впрочем, не так красиво, как комбинация Визерса.

— Какая из них?

— Та, в которой он так качественно запудрил всем мозги поисками регрессоров и четвертой силы. Попытки изменить баланс при помощи внешнего воздействия.

— Тебе не кажется, что если это пустышка, то в нее вложено слишком много сил?

— Зато никто до последнего не подозревал о его истинных намерениях, — сказал Холден. — Ты, например, точно не подозревал, а твой новый дружок из СБА, хотя и догадывался, явно не представлял масштаба. Теория о регрессорах — это пустышка. Факты, которые лежат в ее основе, имели место быть на самом деле, но они никак не связаны друг с другом. Была Война Регресса, был корабль-разрушитель скаари, ну и что? Кто сказал, что это звенья одной цепи? Между этими событиями прошло слишком много лет.

— Скаари верят, что есть другие и что эти другие влияют на жизнь кланов.

— А мысли о существовании какой-нибудь тайной масонской ложи ты не допускаешь? — поинтересовался Холден. — Скаари — древняя цивилизация, о которой мы очень мало знаем. Там может быть бездна тайных обществ и подводных течений, о которых мы никогда не слышали и вряд ли когда-нибудь услышим. К тому же твой главный источник информации о Гегемонии — это Кридон, который имел тесные контакты с Визерсом.

— И что из этого следует?

— То, что теория о регрессорах — это не единственная пустышка Визерса.

— А что еще?

— А ты подумай немного, — предложил Холден. — В чем смысл существования пустышек? В том, чтобы стянуть на себя как можно больше внимания, отвлекая его от основной миссии. И если теперь мы знаем, что основная миссия Визерса заключается вовсе не в поисках древних галактических мифов, которые якобы могут изменить баланс сил…

— А еще ты двинул меня в челюсть на Сципионе-3. Потому что я не к месту процитировал тебе «Звездные войны».

Ну, допустим.

Теоретически Риттер мог подслушать наш последний разговор, состоявшийся за несколько минут до смерти Холдена. Он мог знать и все остальное, и про Белиз, и про удар в челюсть, он мог даже вызубрить пин-код кредитной карточки, которой я пользовался на Аракане. Он мог запудрить мне мозги этой мистификацией.

Но только зачем? Не представляю, для каких целей это могло бы ему понадобиться. Слишком уж сложная комбинация.

Здравый смысл подсказывал, что существо, поглощающее кленнонский алкоголь в соседнем от меня кресле, говорит правду.

Еще более здравый смысл утверждал, что этого просто не может быть. Потому что этого не может быть никогда.

— Судя по выражению твоего лица, в твоей черепной коробке сейчас протекает интенсивный мыслительный процесс, — сказал… ладно, допустим, это был Феникс.

— Что-то типа того.

— Ладно. Поговорим об этом в следующий раз, когда ты будешь потрезвее.

— Уже уходишь?

Глаза Риттера на мгновение остекленели, а затем его взгляд снова стал осмысленным.

— Что я пропустил? — поинтересовался он, рассматривая пустую посуду в своей руке. — У меня снова был провал в памяти. Похоже, мне не следовало пить.

— Ты — Джек Риттер? — спросил я.

Не самый умный вопрос, но что мне было делать в такой ситуации?

— Э… да, — сказал он.

— Тогда у меня для тебя две новости.

— Начни с хорошей.

— Это нетрадиционная пара новостей, — сказал я.

— То есть хороших там нет?

— Ага.

— Тогда начни с менее плохой. Всегда есть менее плохая новость.

— У тебя нет криоамнезии.

— По мне, так это может сойти и за хорошую, — сказал он. — А вторая?

— Ты умираешь.

— Бывает, — философски сказал Риттер и потянулся за бутылкой.