«Кодекс порабощения», статья 12, параграф 1

– В шеренгу СТАНОВИСЬ!

Рев полковника оглушил меня еще до того, как нам разрешили выйти из телеги. Времени жаловаться не было: кто-то дернул за веревку, и я упал лицом в грязь.

Пока я пытался осмотреться, меня заставили встать и втолкнули в ряд. Я слишком погрузился в свои грезы и не заметил, как мы прибыли в жилище Хорикс. Я посмотрел вверх, на узкую пирамиду, которая вытянулась в небо. Пять граней – я считал. Окна башни, глубоко утопленные в камень, были похожи на старые шрамы от оспы. Наклонные стены прерывались немногочисленными балконами. Я заметил несколько где-то в середине и еще один рядом с вершиной шпиля. На нижних балконах сидела стайка хихикающих ярко-зеленых попугаев.

Нас привели на двор, закрытый огромными каменными плитами, установленными на простые колонны. Здесь в каждом углу парили призраки в серых одеждах слуг. На одеянии каждого было вышито черное перо – символ рабства.

Перед нами стоял лысый дородный мужчина; его кожа блестела от жира и пота. Он явно обожал шелка и поэтому был закутан в них с ног до головы. На его груди и под мышками расплылись темные пятна. Его предплечья украшали многочисленные браслеты, сделанные из панцирей жуков и костей.

Рядом с ним находился призрак с пустыми глазницами – тоже лысый, но состоящий из одних углов, словно ограненный драгоценный камень. На его острых плечах висел серый балахон, также с черным пером и – предположительно – гербом вдовы. Он изучал нас, новичков, и хотя у него не было глаз, я почувствовал на себе давление его взгляда. Вероятно, при жизни он еще мог видеть. Его гримаса подсказала мне, что мы не слишком ему понравились.

– Что за отбросы госпожа купила на этот раз, полковник?

– Для наших целей они прекрасно подойдут, Ямак. Не морщи лоб, ты и так у нас уродец. – Калид бросил толстяку свиток. Тот неуклюже поймал его и передал призраку.

– Зачитай его, Векс.

Призрак откашлялся.

– Джеруб.

Немного помедлив, я поднял руку. Мне не нравилось играть новую роль, но, если честно, я совсем не хотел, чтобы меня снова избили. Кто знал, что существование после смерти может быть настолько безрадостным?

– Бела?

Женщина из Скола подняла руку.

– А ты, значит, Мамун.

– Мфгхм.

Ямак всплеснул руками.

– Твою ж мать! У него еще голос не наладился!

– Успокойся, – сказал Калид.

– Векс, одень их. Вот этому дай шарф, а парнишке – шапочку.

– Уборка?

– Пока да. Мальца отправь на кухню.

– Понял.

Калид отпустил наши веревки, и мы пошли вслед за Вексом. Ямак остался, чтобы о чем-то пошептаться с полковником.

Внутри башня оказалась величественной и просторной; в огромных каменных плитах были вырублены коридоры со сводчатыми потолками и широкие лестницы.

Мы пошли по самой роскошной из них, и я впервые порадовался за свои призрачные мышцы. Я не чувствовал ни обычного жжения в слабых лодыжках, ни боли в толстых боках, и, если не считать того, что теперь нужно было управлять ногами, состоящими из тумана, к чему я уже привыкал, мне все казалось легко.

По дороге Векс рассказывал нам о том, что находится на каждом этаже.

– Вы будете называть меня «Векс». Я командую всеми призраками, которые служат в доме, и подчиняюсь напрямую господину Ямаку, главе этого дома. Поэтому вы будете выполнять мои приказы. Вот здесь проход на нижние балконы. Тал Хорикс – еще ее называют «вдова Хорикс» – рассчитывает на то, что ее тени будут работать превосходно. Ее вы будете звать «тал» или «госпожа». Склады и кладовые здесь. Она ненавидит лень, дерзость и оправдания. Комнаты для живых слуг – здесь. Говорить вы должны только в том случае, если вам задали вопрос. Отвечайте громко и четко: тал Хорикс не любит, когда бормочут себе под нос. Здесь помещения для охраны. Трогать вдову запрещено; она ненавидит прикосновения призраков. Ей даже смотреть на вас сложно. Поверьте, уж я-то знаю. Вот здесь – первая и вторая библиотеки. Если запутались, вспомните единственное золотое правило: выполнять приказ без сомнений и колебаний. Этого от вас требуют Догматы. Вдова всегда соблюдает их и Кодекс порабощения. А вот и кухня.

Векс остановил нас у арочного проема, за которым начинался коридор.

У потолка клубился пар; до нас доносились крики и лязг.

– Мамун, обратись к повару Хуссе, и он даст тебе работу. Давай, парень, спускайся.

Мы поднялись на два этажа, и Векс показал мне и Беле сеть похожих на пчелиные соты коридоров с альковами, каждый из которых был размером с небольшой шкаф, но без двери.

– Вот здесь вы должны находиться, когда не работаете.

– А что за работа? – выпалил я.

Векс бросил на меня ничего не выражающий взгляд.

– У домашнего слуги? Подмести, подать, стереть пыль, вымыть посуду и снова подмести.

Я кивнул, удержав в себе уйму саркастичных реплик.

– Вон в том сундуке ваши балахоны. Тебе, Джеруб, я принесу шарф. Вдова не хочет смотреть на уродливые раны.

– А выбрать шарф мне дадут?

Векс подошел ко мне и улыбнулся. Я заглянул в его темные глазницы, и подумал о том, кто выцарапал ему глаза.

– Я знаю, что ты за тип. Ты считаешь, что тебя обидели, что все это несправедливо. Ну так вот, господин хороший, я тебе так скажу: эти мысли никуда не денутся. И ситуация тоже не изменится. Двадцать лет я проработал на вдову и, несомненно, меня ждет еще больше лет службы. Это…

Он ткнул меня пальцем в грудь, которая словно была сделана из желе. И хотя я сам был ледяным, мне показалось, что он еще холоднее.

– Это твой удел. Избавь всех нас от своих остроумных замечаний и колкостей. Ты умер. Привыкай.

Мне удалось кивнуть, но мысленно я поклялся, что буду действовать ровно наоборот.

– Ладно, – сказал я и пошел вслед за Белой к сундуку.

Теперь, когда мне предложили одежду, я мечтал поскорее прикрыть свою наготу. Бела, видимо, тоже. Она подняла крышку, и я увидел аккуратные ряды сложенных хлопковых балахонов с вышитыми на них черными перьями. На них также был герб вдовы: три скелета, болтающихся на виселице.

Я схватил балахон, но мои потерявшие чувствительность пальцы соскользнули с него. Я три раза пытался его взять, недоумевая, почему кончики пальцев почти проходят сквозь ткань. Я посмотрел на Белу: у нее дела шли лучше.

– Действуй медленно, – шепнула она. – Думай о том, что ты твердый, что ты снова живой.

– Не справляешься, Джеруб? – спросил Векс.

– Нет, – солгал я и