— Спасибо, — тихо вымолвила.

Обратную дорогу мы молчали.

Каждый думал о своем.

Я о том, что надо бы попить витаминки. Если головные боли начнут повторяться, то придется идти к врачу. О чем думал Платон затруднялась предположить. Вряд ли моя персона занимала его мысли. Скорее всего думал о делах в посольстве.

Или все же его задел мой отказ?

Я искоса глянула на мужчину, чей профиль, словно высеченный из камня, подсвечивался светом приборов.

Обиделся. Вон как губы сжаты. И желваки играют.

А как иначе? Я бы тоже обиделась, если обхаживала парня, а он ноль внимания.

Все же не везет мне с мужчинами.

Один заинтересовал, но оказался индюком. Того, кого заинтересовала я, не заставил сердце биться чаще. А раз так, то нечего и начинать. Тем более выдавать авансы.

Платон, несомненно красив, мужественен, опытен, но не тянет меня к нему.

Я это поняла, когда смотрели на закат. Почувствовала, точнее ничего не почувствовала, когда его рука накрыла мою. Прикосновение и только. Мне не было ни приятно, ни неприятно. Если сразу не случилось химии, то зачем продолжать отношения?

— Я все же не оставляю надежды…, - начал мужчина, когда мы подъехали к дому.

— Господин Посол, — начала, потом поняла, что сморозила глупость. — Платон, не надо. Вы прекрасный мужчина…

— Полина, — оборвал меня он. — Давайте так, оставим эту страницу истории открытой. Не будем ставить точку. А время все расставит на свои места.

Пришлось согласиться.

И забрать букет.

Не хотелось, чтобы Платон воспринял его оставление пощечиной по самолюбию.

Отказы получать больно, но отказывать не менее сложно.

— Смотри, что я себе купила! — в кухню влетела Алина и принялась пританцовывать.

Я осмотрела сестру с ног до головы и ничего нового не обнаружила. Скептически пожала плечами. Ну, купила, так, купила. Очень хорошо.

— Нет. Ты посмотри, — растопырила она пальцы. Почти на каждом из них красовалось колечко. Сестра, вообще, отличалась любовью к бижутерии. У нее имелось несколько шкатулок с цацками, которые она перекладывала время от времени, как ворона.

— Вижу. Пальцы, как пальцы, — ничего необычного я в них не видела. — Новый маникюр? — спросила. Одновременно пытаясь вспомнить какой был с утра.

Перед глазами пустота.

Но как назло ничего в голову не лезло.

— Ты издеваешься? Да? — переспросила Алина, надув красиво подведенные губы.

— Нет. С чего ты решила? Я просто не вижу, никаких изменений, — я не кривила душой.

Все как обычно. Для меня ничего необычного.

— У меня новое колечко. Золотое. Видишь, как оно блестит, — и Алина начала поворачивать из стороны в сторону руку.

Блестели все кольца, что красовались на пальчиках сестры.

— По-моему, оно похоже на те, которые у тебя были, — я не видела особой разнице между золотом и бижутерией.

Может по той причине, что никогда особенно не нуждалась в украшениях. Может потому что у меня их не было вовсе. Я спокойно дышала, когда видела различного рода побрякушки. Не трогали они мое девичье сердце. В отличие от Алининого. Сестра всегда, стоило ей увидеть что-то блестящее, коршуном кидалась разглядывать. И просила всех своих ухажеров дарить исключительно украшения.

— Вот всегда ты такая, — обиженно произнесла сестра.

— Какая такая? — даже стало интересно, что обо мне думает Алина.

— Невнимательная ко мне. Ничего не замечаешь. Или делаешь вид, что не замечаешь, — надула губы.

— А я, между прочим, на это колечко сама заработала. Вот, — показала мне язык.

Это что-то новенькое.

— И как ты заработала? — удивилась. За последнее время Алина деньги только тратила: на курсы, на просмотры, на наряды, походы в салон и все остальное.

А вот услышать про заработок из уст Алины нонсенс.

— Потом и кровью, — рассмеялась она.

— Вагоны что ли разгружала? — сказала, что первое пришло на ум. И тут же представила сестру в робе грузчика. Нет. Не вязался воображаемый образ с видом Алины. Она и дома то ничего тяжелее трех килограммов не поднимала. Говорила, что девочке не пристало носить тяжести.

— Вот еще, — фыркнула она. — Вагоны. Тоже скажешь, хоть стой, хоть падай. Это ты вагоны можешь пойти разгружать. А я девочка слабенькая. Мне по здоровью не положено тяжести носить, — в очередной раз она подтвердила свое отношение к труду.

— Так что ты делала? Как заработала? — Алина раззадорила меня.

— Кровь сдала. За деньги. За хорошие деньги. Поняла?! Ты, кстати, тоже можешь. А деньги мне потом отдашь, я как раз присмотрела себе сережки, — и видя мое возмущение, добавила. — Будет от тебя мне подарок ко дню рождения.

Я несколько секунд молчала, переваривая информацию.

Кровь. За деньги. Сдала. Тут в памяти всплыл трейлер, увиденный на стоянке.

Все встало на свои места.

— Это ты что ли решила стать донором? — спросила удивленно. Уж чего-чего, а подобного я от Алины точно не ожидала.

— А что тут такого? Сдала немного крови, получила хорошие деньги. Всего дел-то. На час времени. И не надо горбатиться, разгружая вагоны, — принялась подначивать меня Алина.

— А если бы тебе предложили за хорошие деньги поделиться почкой? Тоже бы дала вырезать? — сразу вспомнила похожий случай, о котором писали все средства массовой информации.

— Скажешь тоже. Я же не дурочка. Почки мне самой нужны. Тем более операция по извлечению почки оставит шрамы. А оно мне надо?

— То есть, тебя только шрамы и останавливают? Больше ничего? — уточнила.

— Ну, не только они. Еще длительный реабилитационный период. Да и одна, оставшаяся, может отказать. А где я другую возьму. Только у тебя.

Я чуть не поперхнулась от возмущения воздухом. Подобная наглость даже для Алины чрезмерна.

— А крови значит не жалко? — спросила первое попавшееся, что пришло в голову. Лишь бы не начать ругаться с сестрой.

— Кровь восполнимый ресурс. Неужели ты не знаешь? Ее не жалко. Это ты вечно жадничаешь.

— Я? — удивилась еще больше.

— Да. Ты. Платье так и не дала мне. Жадина.

— Ну, все. Больше не хочу разговаривать. Лучше к себе пойду. Поздравляю тебя с новым колечком. Еще одно купишь, как только восполнимый ресурс у тебя вновь восстановится. Донор, ты наш, общественный, — не могла не съязвить напоследок.

— Ну и иди. Это ты мне завидуешь, что сама подобное не можешь сделать, — Алина, как и все в семье знали мою проблему со сдачей крови.