И так как подобное ощущение окрыляет человека, то он хочет испытать его снова и снова. Не постоянно, ибо постоянное переживание возвышенных чувств было бы невыносимо. Но время от времени возникающая от ремонта эйфория закрепляет положительные впечатления. На этом базируется и мой педагогический интерес: я хочу дать молодым людям возможность испытывать больше позитивных эмоций. Их легко получить, если ты – самый быстрый бегун в классе или лучший прыгун в высоту, но чувства будут еще интенсивнее, если я сам создам что-то, а другие похвалят мое творение. Особенно когда я пробую это впервые.

В 2000 году я построил в саду теплицу из металла и стекла. Для профессионального производителя теплицы – мелочь, но для меня это оказалось не так уж просто. Чтобы разработать проект и сварить металлические подпорки друг с другом, пришлось немало постараться. С меня семь потов сошло, прежде чем я понял принцип действий для сборки теплицы.

Нелегко сделать ровный сварной шов. Успех операции во многом зависит от материала, температуры и опыта сварщика. Я купил сварочный аппарат и приступил к работе.

Разобранная теплица почти шестьдесят лет пролежала в саду моего приятеля, который подарил ее мне. Железные части уже заросли травой. Когда-то их забрали из ботанического сада, где они уже не использовались. Я почувствовал себя спасителем, притащив домой эту конструкцию. Я собирался вдохнуть в нее новую жизнь и вернуть теплице былое предназначение.

Трудности начались сразу же, как только я начал вытаскивать части из «джунглей». Освобождение теплицы от сорняков заняло несколько часов. Затем я распилил подпорки, подогнал их, попросил соседа помочь со сваркой и облицовкой фундамента кирпичом – и через несколько недель из отдельных частей возникла новая теплица. Я покрасил ее в красный цвет «Феррари», обмерил распорки и заказал доставку подходящих стекол. Я промазал их замазкой и уплотнил в некоторых местах специальной лентой. Все было чудесно. Наконец, я наклеил над входом золотые цифры: «2000». Дата восстановления. А вечером состоялось торжественное открытие: мы пригласили соседей на барбекю.

Скажу честно: каждый раз, когда я вижу собственное произведение, я радуюсь удачному воплощению задумки. И при случае не без гордости показываю свой «шедевр» друзьям. До тех пор я и подумать не мог, что способен соорудить теплицу. И все же я довел дело до конца. Я получил представление о технологии, в которой раньше не разбирался, победил лень, знакомую каждому, и покончил с той успокаивающей мыслью, что кто-то сделает все за меня, а я только заплачу́.

Когда пассивность входит в привычку, когда человек больше ничего не может отремонтировать, психологи говорят о выученной беспомощности[23]. Этот термин в шестидесятые годы ввели американские психологи Мартин Селигман и Стивен Мейер. Установка на беспомощность, характеризующаяся отказом от действий, развивается в течение многих лет, обычно как реакция на негативные переживания. В таком состоянии человек говорит себе: «Это не имеет смысла. Я ничего не могу сделать, я не справлюсь». Он ничего не предпринимает, исходя из того, что ничего все равно не изменится. Разочарование и осознание собственного бессилия приводят к тому, что человек воспринимает себя уже как проблему и сам становится жертвой. В результате возникает апатия. Впрочем, это применимо не только к индивидам, но и к обществу.

Научиться ремонтировать – значит противостоять беспомощности, обрести веру в свои силы, которая в конце концов принесет ощущение счастья. Когда летним вечером я смотрю на соседа – восторженного мотоциклиста и мастера, содержащего в полном порядке старые мотоциклы, – то порой спрашиваю себя, не делает ли его счастливее ремонт, чем езда на мотоцикле.

Когда я пропагандирую культуру ремонта, то речь идет не о том, что каждый может все чинить сам. Мы, потребители, не должны просто мириться с поломкой и признавать, что испорченный предмет пойдет на переработку или утилизацию. Нам нужно прилагать усилия, чтобы продавцы, когда им показывают испорченные вещи, больше не говорили: «Что? Вы собираетесь это починить? Забудьте! Мы такое уже не производим». Вместо этого нам необходимо требовать: «Я купил это устройство в вашем магазине, и я хочу отремонтировать его у вас». Когда все больше людей будут действовать подобным образом, я, оптимист, уверен, что наше общество изменится к лучшему.

Непросто ответить на вопрос, как действия одного приверженца экологии влияют на общество в целом. Будет ли мне лучше, если я начну вести себя корректно по отношению к природе, когда, например, уменьшу количество выброса углекислого газа благодаря правильному образу жизни? Препятствую ли я глобальному потеплению? Станут ли шапки полюсов таять медленнее? Могу ли я весь выделяемый человечеством углекислый газ поделить на число людей и каждому землянину начислить его норму? Или мои соображения наивны, ведь живые существа слишком сильно отличаются друг от друга? Так, эскимос питается иначе и нуждается в другом количестве тепловой энергии, чем житель Центральной Европы. С другой стороны, множество маленьких эффектов, достигнутых поодиночке, изменяют общество. А индустрия реагирует на поведение потребителей.

Я надеюсь, что культура ремонта, зародившаяся у отдельных людей, приведет к массовому движению, и оно изменит общество. Время для этого настало. Конечно, ошибки и поражения неизбежны. Когда несколько лет назад на рынке появился первый экологический мобильный телефон, никто из покупателей не хотел приобретать его. А дело в том, что он выглядел не так шикарно, как последние модели, и у него не было всевозможных якобы крайне необходимых функций. Телефон только звонил. Для производителя в провале заключался и урок: разработка должна быть экологичной и стильной одновременно. Мне еще более важным кажется заняться дизайном ремонтоспособного продукта. Ремонтоспособность должна стать главным критерием конкурентоспособности. Хороший пример – открытые системы типа Linux, где можно самому вносить изменения.

Как говорил Сократ, недостаток морали связан с недостатком знаний. Это значит, что человек должен хорошо разбираться в сложных взаимосвязях энергии и ресурсов, экологических и экономических аспектах, если он собирается действовать на основании этих знаний. Лишь тогда можно ожидать такого изменения образа жизни, что будущее окажется возможным и для следующего поколения. И это особенно касается нас.

В 1987 году была создана комиссия по окружающей среде и развитию, названная по фамилии ее первого председателя – премьер-министра Норвегии Гру Харлема Брундтланда. Комиссия подготовила доклад, где впервые сформулировала концепцию устойчивого развития: социальная справедливость была названа основным условием, поскольку нельзя требовать от нищего и голодного человека такого же вклада в обеспечение будущего человечества, как от представителя сытого Запада, чей образ жизни и так непригоден для растущего населения Земли. В докладе говорилось о необходимости выработать механизмы регулирования, способные изменить наш образ мыслей, к которым относятся, например, влияние рынка, эмоциональный маркетинг и новые технологии.