– Понял, еду. – И Джек повесил трубку.

– Едет.

Чак нервно усмехнулся.

Мы чувствовали себя детьми, которые хулиганят по телефону.

– Превосходно, – отозвался я без особого энтузиазма.

Чак полез в стол, достал маленький кожаный футляр, похожий на футляр для бритвы, и вытащил из него весьма неприятного вида шприц и грушевидную ампулу. Стянул зубами с иглы красный пластмассовый колпачок, погрузил ее в ампулу и потянул за поршень, внимательно наблюдая, как жидкость наполняет шприц. Когда шприц заполнился на три четверти, Чак вытянул иглу из ампулы, слегка надавил на поршень – с кончика иглы брызнуло несколько капель, – а затем, по-прежнему держа колпачок в зубах, одним точным движением надел его обратно. Потом Чак поднес шприц к глазам и постучал по нему пальцем, пристально рассматривая содержимое.

– Что ты делаешь? – поинтересовался я.

– Смотрю, нет ли воздушных пузырьков, – объяснил он, укладывая шприц обратно в футляр.

– Что в шприце?

– Торазин. Действует минут через пять.

– А побыстрее ничего нет?

– Только удар тупым тяжелым предметом по голове.

– И что мы будем делать с ним эти пять минут?

– Без понятия. Хорошие анекдоты знаешь?

Чак полез в другой ящик, достал сине-зеленый сверток и бросил мне.

– Медицинский халат и брюки, – пояснил он, – для нашего дерзкого побега. Уже можешь переодеваться.

Я разоблачался, натягивал легкую униформу и вдруг ощутил себя героем какой-то фантасмагории. Мы, два взрослых человека, собираемся похитить третьего и выключить его из жизни. Известнейшая кинозвезда исчезнет бесследно, и это будет наших рук дело. Ну и авантюра! Приходится даже переодеваться для маскировки. Посмотрев на Чака, вытиравшего ладони о свою белую курточку, я заметил:

– Нам бы еще музыку из “Миссия невыполнима” для полноты картины.

Через несколько минут пейджер Чака снова запрыгал по столу. Я схватил его, глянул на экранчик: “Все в сборе”. Это Линдси, сидевшая на другой стороне улицы в машине Элисон, BMW защитного цвета, подавала условный сигнал.

– Элвис вошел в здание, – сообщил я.

– Все по местам, – сказал Чак слишком уж громко и встал за дверью.

Я занял позицию за столом. В желудке будто копошился выводок проглоченных кроликов. Сейчас войдет Джек, все поймет, и я прочту в его глазах: “Предатель”, – мысль эта приводила меня в ужас. Горло вдруг превратилось в пустыню, губы прилипли к деснам, невозможно было унять дрожь в правой ноге. Я взглянул на Чака, тот, не отрываясь, мрачно глядел на меня. Мы стали заложниками этих минут, тянувшихся вечность, но вечность закончилась быстро – распахнулась дверь.

Джек влетел в кабинет так стремительно, что я даже испугался, не получит ли Чак дверью по лицу, как в “Трех балбесах”. На секунду предстало видение: Чак без сознания сползает по стене, все еще сжимая в кулаке предательский шприц, а Джек поворачивается, глядит на меня свирепо с полуулыбкой, как в кадре, и говорит: “Ну так что происходит, Бен?”

Но Джек лишь шагнул к столу, тяжело дыша, и спросил:

– Бен, что стряслось?

Если он и удивился, увидев меня, то виду не подал, вроде бы не заметил даже медицинского халата. Джек был в темных очках, лиловой бейсболке “Лейкерз”, глубоко надвинутой на лоб, раскрасневшийся, потный, словно бежал всю дорогу или как минимум восемь этажей вверх по лестнице. Меня кольнуло чувство вины: похоже, мы заставили Джека поволноваться не на шутку, – но я тут же напомнил себе, что идея ведь принадлежала Элисон. Отчаянные времена и все такое.

– Джек, Элисон в порядке, – выдавил я. – Присядь на секунду.

– В порядке? – он сдернул очки и кепку, все еще пытаясь унять одышку. – Ты ее что, видел?

– Видел, Джек, – я встал из-за стола. – Присядь, я тебе расскажу.

Джек потянул к себе литой пластиковый стул, плюхнулся в него. В тот самый момент, когда зад Джека приземлился на сиденье, Чак молча шагнул из-за двери и, не колеблясь ни секунды, вонзил иглу ему в плечо. Джек взвыл – больше от удивления, чем от боли, – вскочил на ноги, инстинктивно двинул локтем назад, чтобы сразить невидимого противника. Острие локтя пришлось Чаку ровно посередине лица, раздался хруст, и из носа Чака хлынул кровавый гейзер.

– Сволочь! – завопил Чак, падая на колени, закрывая лицо ладонями. Кровь стекала по его рукам на пол. Джек отшвырнул ногой стул, быстро развернулся и, подняв руки к груди, встал – весьма убедительно – в боевую стойку какого-нибудь каратиста или дзюдоиста. Готовясь к съемкам, Джек много тренировался с мастерами восточных единоборств. Тренировки явно не прошли даром.

– Какого черта? – Джек уставился на коленопреклоненного Чака. – Чем ты меня уколол?

Чак, пошатываясь, поднялся на ноги, сгреб с полки на дальней стене бумажные полотенца, приложил к носу.

– Твою мать, Джек! – проревел он. – Сломал мне к черту нос!

– Да какого хрена здесь происходит? Бен?! – заорал Джек, поворачиваясь ко мне.

Глаза его сверкали, отломившаяся от шприца игла до сих пор торчала в плече. Я моментально понял: наш план был ужасной глупостью. И принял решение.

– Успокойся, Джек, – сказал я. – Все хорошо.

Одной рукой придерживая пострадавший нос, другую Чак протянул к Джеку.

– Все в порядке, Джек, – Чак взял его за предплечье.

Большая стратегическая ошибка. Джек решил, что Чак возобновил нападение, схватил его за запястья и приложил об стол. Гулкий глухой удар – бедро Чака врезалось в столешницу. Бедняга тихо застонал и сложился пополам.

– Полегче, Джек! – прокричал я беспомощно.

И минуты не прошло, как мы начали претворять в жизнь свой план, а все уже, мягко говоря, полетело кувырком. Джек бросил взгляд в сторону двери, и я понял: он собирается бежать.

– Не двигайся, Джек! – заорал я. – Не вздумай! Сработало. Секунды на три – потом он рванулся к выходу, но тут вошла Элисон, спокойно прикрыла за собой дверь. Увидев ее, Джек остолбенел.

– Элисон… – прошептал Джек. Лицо его застыло: он был потрясен.

– Прости меня, Джек, – сказала она и медленно направилась к нему, раскрыв объятия.

– Ты цела, – произнес он без выражения, сдавленным голосом, рассеянно вытаскивая иглу из плеча.

– Да, – она обвила руками его шею и притянула к себе. – Прости, что нам приходится так поступать, милый, пожалуйста, прости.

Джек попробовал отстраниться от Элисон, заглянуть ей в глаза, но она держала его крепко, что-то шептала на ухо, а я только стоял как вкопанный и наблюдал. Чак пытался остановить кровь, хлеставшую из сломанного носа, и напрочь забыл про Джека. Поэтому через минуту, когда тот вдруг потерял сознание, я вынужден был перемахнуть через стол, оцарапав по дороге левую голень, чтобы помочь Элисон подхватить Джека. Он повалился мне на руки столь внезапно, что я плюхнулся на пол и там остался сидеть. Джек растянулся у меня на коленях, словно ребенок, который вдруг заснул.