всех кроме Аполло с просьбой выходить на связь только если произойдёт что-то действительно важное и требующее участия коммодора. Всё остальное он, как и полагается хорошему командиру, мог спокойно перебросить на подчинённых — благо, с Каюрри прибыло “подкрепление” включая и верных коммодору разумных, и новеньких, только собранных Юнитов, сочетающих в себе способности тактиков и кризис-менеджеров, если обобщить. Вторые под косвенным управлением первых были способны на многое, и в частности — на привнесение порядка в области, на которые прежде у миротворцев не хватало в первую очередь “мозгов”. Каюррианцы могли поставить в строй целые армии имперских дроидов, додавив остатки сопротивления “подпольщиков” — это было сравнительно просто. Но вот установить полноценный контроль над сотнями тысяч выживших гражданских было уже сложнее.

— Одно сообщение высшего уровня секретности, степень срочности — высокая. Одиннадцать сообщений стандартного уровня секретности…

— Стоп! Разверни то, с высшей секретностью. — Сказал коммодор и натянул на голову шлем, дабы не мучаться с пусть хорошими и качественными, но всё-таки созданными портативным устройством голограммами. По внутренним дисплеям шлема быстро распределился существенный массив структурированных Терезой данных, касающихся того самого сообщения. И чем дальше читал коммодор, тем ощутимее становилась повисшая вокруг него тишина, а с языка пыталось сорваться всё больше ругательств. Но Хирако молчал, изучая успевшие дополниться за время его отсутствия материалы по, похоже, товарищу по несчастью, сиречь — обладающим сверхспособностями.

Ряд простых двухмерных записей с сенсоров дроидов, переживших встречу с весьма агрессивным человеческим, — совпадение? — ребёнком демонстрировали одну и ту же картину: пойманный за мародёрством, двенадцатилетний с виду мальчишка посчитал себя загнанным в угол, воспринял дроидов миротворческого патрульного отряда как своих врагов… и превратил пятерых из них в груду скомканного металлолома. Словно снежок слепил, только не из снега, а из полутонны специальных сплавов, и не руками, а неким полем, которое всецело подчинялось жестам самого ребёнка и было зафиксировано датчиками…

Первым делом Хирако добрался до антиграва, использование которого на контролируемой Каюррианцами территории не было сопряжено с чрезмерными рисками. И уже там, с комфортом расположившись в салоне и активировав штатный голопроектор, он занялся внимательным разбором полученных фактов.

Во-первых, мальчишка был сиротой, и вплоть до пика эпидемии обретался в приюте вместе с такими же воспитанниками, которые, вопреки отсутствию на Марриконе серьёзной и открыто действующей преступности, были теми ещё малолетними бандитами.

Во-вторых, характер у ребёнка был ужасный: он никому не верил, огрызался и в целом вёл себя как бешеный волчонок-одиночка. А так как обладал он отнюдь не безобидной силой, которая, предположительно, проявилась совсем недавно, сейчас с ним контактировали только дроиды, что тоже не прибавляло ему доверия.

В-третьих, подконтрольные Аполло машины подтвердили ряд полученных при изучении способностей самого коммодора фактов: сами сверхспособности никак не фиксируются, чего нельзя было сказать о последствиях этого самого использования. Так, вокруг псионических, — наиболее удобное и понятное определение из уже имевшихся в галактике, — рук, коими мальчишка и ликвидировал пятёрку боевых дроидов до того, как его вырубили, наблюдалось преломление света. На них оседала пыль, и в целом они вели себя в точности как полноценный материальный объект с тем лишь дополнением, что появлялись и пропадали они из ниоткуда и в никуда. Возможности оценить рамки их применения пока не представилось, так как с момента захвата прошло всего чуть больше трёх стандартных часов, и ребёнок только недавно пришёл в сознание. Тем не менее, это не помешало Аполло и его Юнитам обработать целую прорву информации, ещё раз впечатлив Хирако тем, на что способны осознающие себя машины.

— Три дня в относительном спокойствии, но стоило только мне взять отпуск на четыре часа… — Коммодор, распахивая двери антиграва, старательно сдерживал себя от куда как более жёстких выражений. Впустую сотрясать словами воздух было, конечно, не в его стиле, но сложившиеся обстоятельства вывели мужчину из только-только обретённого душевного равновесия. Мало коммодору было прежней ответственности, так Аполло теперь посчитал вполне приемлемым повесить на своего напарника из плоти и крови ещё и опаснейшего мальчонку, который, к счастью, не демонстрировал слишком уж яркого желания применить свои способности на первом встречном. — Тереза, обобщи информацию о произошедшем в городе за время моего отсутствия и изложи в виде краткого отчёта. Всё незначительное отметай, акценты расставляй на самом важном.

— Выполняю, коммодор.

В чём Хирако видел несомненный плюс модернизированной и, как он предполагал, хотя бы частично самоосознавшегося ассистента, так это в эффективности выполнения задач и отсутствии серьёзных ошибок. Тереза играючи оперировала колоссальными объёмами данных, облегчая работу коммодора и предоставляя ему куда как более информативную выжимку по рабочим вопросам по сравнению с любым из Юнитов. Правда, полноценно функционировал ассистент только там, где была связь с мощными вычислительными центрами вроде расположенного на Каюрри, флагмане или в штабе, но Хирако этого было вполне достаточно.

Разобравшись тем самым с “рутинными” рабочими вопросами, под своды штаба коммодор ступил со спокойной душой. И первым, что бросилось ему в глаза, стало некоторое оживление в его стенах: его прибывшие на Маррикон-4 подчинённые пополам с набранными на Каюрри бойцами привнесли в обитель дроидов некое оживление, и теперь сюда не страшно было пускать тех же журналистов в целом и Лукоски в частности.

При одной лишь мысли о девушке Хирако поморщился: скольких нервов он лишился, проводя для неё экскурсию по тонущей в конфликтах столице? А ведь попутно эта наглая девчонка не оставляла попыток выудить у своего сопровождающего что-то, могущее стать темой для очередного “взрывного”, как она выражалась, репортажа. Словно ей было мало десятков горящих тем, подобранных Хирако и Аполло специально для неё, и высочайших рейтингов у её репортажей на канале со времён начала идущей на взлёт карьеры. Алья Лукоски не впервые умудрилась ухватиться за горячую тему, но впервые эта тема оказалась прижатой вплотную к воистину грандиозным, пусть и только грядущим событиям: войне гегемонов.

Так что энтузиазм её был понятен, но оттого не менее раздражающ.

Хирако в темпе вальса наведался в свои апартаменты, где избавился от опостылевшего скафа, отправившегося в специальную колбу на чистку и обработку. На смену этому привычному для коммодора элементу гардероба пришла обычная форма, ношение которой было обязательным для всех разумных, служащих в составе Каюррианского флота. Это вполне удобное и практичное облачение устраивало коммодора куда больше скафа, который при всех своих достоинствах не предназначался для круглосуточной носки.

А в коридоре Хирако уже встречали.

— Коммодор! — Явно оказавшийся здесь не по одной лишь счастливой случайности офицер вытянулся