Молотов: …Общая мысль о том, чтобы стабилизировать отношения между обеими странами, правильна, и он к этому может только присоединиться.

Далее тов. Молотов просит уточнить слова: «не нападать» или «не помогать одной из нападающих стран». Общая мысль, заложенная в высказываниях Того о том, чтобы не помогать нападающей стороне и не нападать, — правильна. Все сознательные люди, как в нашей стране, так и в Японии, не могут не согласиться с этим.

Того: излагает содержание проекта японской стороны. При этом он оговаривается, что дух проекта согласован с Японским правительством, а текст составлен им самим, и он просит Наркома иметь это в виду.

Далее Того излагает существо своего предложения, которое сводится к следующему: СССР и Япония заключают между собой следующее соглашение о нейтралитете.

Статья I

Обе договаривающиеся стороны подтверждают, что основой взаимоотношений между обеими странами остается Конвенция об основных принципах взаимоотношений между Японией и СССР, подписанная 20 января 1925 г. в Пекине.

Обе договаривающиеся стороны должны поддерживать мирные и дружественные отношения и уважать взаимную территориальную целостность.

Статья II

Если одна из договаривающихся сторон, несмотря на миролюбивый образ действий, подвергнется нападению третьей державы или нескольких других держав, то другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта.

Статья III

Настоящее соглашение заключается на пять лет.

Того отметил, что проект составлен как копия соглашения о нейтралитете, заключенного в 1926 г. между СССР и Германией».

Однако дипломатический «блиц» на японском направлении не состоялся. Пришедший в июле 1940 г. к власти второй кабинет Коноэ Фумимаро не стал форсировать заключение политического соглашения с СССР, предпочтя сначала укрепить военно-политический союз с Германией и Италией. В Японии полагали, что имея такой союз с фашистскими государствами Европы, будет легче побудить советское руководство подписать пакт о ненападении с Японией на японских условиях.

27 июля новый японский кабинет, министром иностранных дел в котором стал Мацуока Ёсукэ, одобрил «Программу мероприятий, соответствующих изменениям в международном положении». В этом документе в качестве важнейшей задачи определялось «установление нового порядка в Великой Восточной Азии», для чего предусматривалось «применение в удобный момент военной силы». Программой намечалось: 1. Укрепить союз Японии, Германии, Италии. 2. Заключить с СССР соглашение о ненападении с тем, чтобы провести подготовку вооруженных сил к войне, которая исключала бы их поражение. 3. Осуществить активные меры по включению колоний Англии, Франции, Голландии и Португалии в сферу японского нового порядка в Восточной Азии. 4. Иметь твердую решимость устранить вооруженное вмешательство США в процесс создания нового порядка в Восточной Азии.

В соответствии с этими политическими установками командование вооруженными силами стало разрабатывать возможные варианты вступления Японии во Вторую мировую войну: «южный» — против США и западноевропейских государств и «северный» — против СССР. Предпочтение было отдано «южному». Решение же «северной проблемы» откладывалось до начала советско-германской войны. Так как в «Программе» выдвигалось требование «избежать войны на два фронта», заключение с СССР пакта о ненападении оставалось одной из приоритетных задач японской дипломатии. «Отношения с СССР должны быть урегулированы на базе советско-германского пакта о ненападении, — писала 16 июля 1940 г. японская газета «Токио нити-нити». — Таким путем Япония может достичь безопасности своей северной границы, что даст ей возможность осуществить ее политику экспансии на юг. Это также позволит ей подготовиться к войне против США».

Определив в качестве приоритетного направления южный вариант экспансии, в то же время японские власти в 1940 г. продолжали наращивать японские войска, предназначенные для войны с СССР. Численность Квантунской армии, главной ударной силы японских сухопутных войск, в 1939–1940 гг. возросла с 270 до 350 тысяч солдат и офицеров. Также ориентировавшиеся на войну против СССР японские войска в Корее за этот период увеличились с 35,4 до 45,7 тысяч человек. Быстро росла техническая оснащенность Квантунской армии. Так, к 1941 г., по сравнению с 1937 г., число состоявших на ее вооружении орудий возросло более чем в 4 раза, танков — в 2, самолетов — в 3 раза. Были увеличены войска марионеточных режимов Маньчжоу-Го и Внутренней Монголии.

Увеличивалась численность войск на севере Японии и на Южном Сахалине. В 1939 г. директивой императорской ставки на Южном Сахалине была сформирована смешанная бригада «Карафуто», состоявшая из отборных солдат и офицеров. В директиве о ее формировании указывалось, что все приготовления к использованию бригады должны быть закончены к январю 1941 г. Происходило усиление японских гарнизонов на Курильских островах. С 1940 г. японские части и подразделения впервые остались на островах на зимних квартирах.

В целом, по заявлению начальника отдела военного министерства Японии, к 1941 г. «боевая мощь японской армии возросла более чем в 3 раза по сравнению с ее мощью до китайского инцидента… Особое значение придавалось увеличению военно-воздушных сил и механизированных частей». Лишь за два года, с 1939 по 1941-й число дивизий возросло с 41 до 51 (при этом 8 вновь созданных дивизий были размещены в метрополии и Маньчжурии), а количественно почти вдвое — с 1 196 тысяч до 2 025 тысяч человек; личный состав авиации сухопутных сил возрос с 44 тысяч до 85,5 тысяч человек, а число эскадрилий — с 91 до 150. Продолжалась интенсивная боевая подготовка японской армии, в основу которой была положена отработка «действий на суше против советских войск». В Квантунской армии концентрировались лучшие японские войска с «высоким боевым духом».

В течение 1940 г. генеральный штаб Японии и штаб Квантунской армии были поглощены дальнейшей разработкой оперативного плана войны против СССР «Оцу». При этом шла подготовка к «изменению

обстановки», под чем подразумевалось начало германо-советской войны. В этом случае предусматривалось, «не теряя времени, перебросить крупные соединения из Китая и собственно Японии, уничтожить советскую авиацию на Дальнем Востоке, подготовить молниеносное наступление, по возможности разгромить вооруженные силы противника в Приамурье и занять наиболее важные районы советского Дальнего Востока, Северный Сахалин и Камчатку».

Однако складывавшаяся ситуация требовала от японского генштаба армии и главного морского штаба вплотную заняться и планированием военных действий на южном направлении. Так как японский стратегический план осуществления южного варианта экспансии предусматривал захват всего Китая, Французского Индокитая, Филиппин, Малайи, Сингапура, Таиланда, Голландской Индии, Бирмы, Австралии и Новой Зеландии, перспектива вооруженного столкновения с западными державами становилась реальной. Сформулированная в вышеупомянутом документе «Программа мероприятий, соответствующих изменениям в международном положении» задача «избежать войны на два фронта» потребовала от японских стратегов выработки политики, обеспечивавшей последовательное разрешение «южной» и «северной» проблем. Успешное проведение такой политики в Токио связывали с образованием военно-политического союза с гитлеровской Германией.