они скучатся и окружат меня с оставшимися крестоносцами!

– Не переживай, Симон! С нами Бог и Орлы Марли! – Крикнул Бушар и повел триста тяжеловооруженных рыцарей по широкой дуге, охватывая лагерь короля Арагона.

– Сир! Сир! Монфор и его рыцари рассеяли части графов де Комминжа и де Фуа! – Вбежал в палатку Педро Защитника его оруженосец. – Крестоносцы несутся на наши позиции!

– Бог лишил их разума! – Улыбнулся король Арагона. – Воистину, Господь покарал нечестивцев, лишив их разума! Как можно, имея тысячу, пусть и отличных, рыцарей, решиться атаковать меня, если под моим знаменем победителя при Лас-Навас-де-Толоса стоят десять тысяч храбрейших и благороднейших сынов Арагона! В седла! Атака на Монфора! Лобовая атака!

Он приказал слугам экипировать и вооружить себя. Но… время было уже упущено.

Отряды, ведомые графами Симоном де Монфор, Гильомом де Бар, Флораном де Вилль, Пейном де Корбей и Аленом де Руси вошли в нестройные ряды конников Арагона, словно нож в пирог. Страшный хруст ломающихся копий, крики людей и ржание коней заполнило равнину южнее Мюре.

Отбросив ненужные в ближнем бою боевые лансы, крестоносцы выхватили мечи, секиры, шестоперы, булавы и цепники, принявшись, словно косари, пожинать страшную и кровавую жатву, разрубая немного опешивших арагонских рыцарей.

Забросив щиты за спины и привязав поводья к лукам седел, крестоносные рыцари молотили, рубили и кололи христиан королевства Арагон, дойдя до вершины боевого исступления!

Но… силы были неравны! Рыцари Арагона, придя в себя после наглой и неожиданной атаки франков, стали окружать крестоносцев, которых было всего… семьсот!!!

Сомкнувшись боевым треугольником и немного закручивая карусель конного боя широкой дугой, крестоносцы, словно страшная молотилка, прорубались сквозь ряды конных рыцарей Арагона, оставляя за собой жуткий кровавый след в виде убитых и раненых рыцарей. Эта кровавая просека тут же заполнялась новыми рядами врага, заполняя места убитых новыми. Арьергард крестоносцев, ведомый графом Аленом де Руси, разворачивался, прикрывая спины остальных. Кони франков пятились назад, рыцари с остервенением дубасили и крошили врагов, которых с каждой минутой становилось все больше и больше. Мечи у многих затупились или сломались, подняв искры. Рыцари брались за секиры, шестоперы и цепники, вырывали из рук врагов оружие, но бились…

Бушар де Марли и его триста рыцарей вышли в тыл арагонцев, завершив дуговой охват. Они выскочили на вершину холма и… бросились вниз. Враг окружил их товарищей, сжав в стальные и жуткие тиски…

– С нами Бог и Орлы Марли!!! – Заорал Бушар и устремился на выручку, ударив в тыл арагонцам. Как раз в то место, где был король Педро Защитник, славный победитель при Лас-Навас-де-Толоса!

Словно триста легендарных спартанцев, покрывших себя многовековой славой храбрецов, отряд де Марли вклинился в ряды арагонских сеньоров, не ожидавших удара с тыла.

– Симон! Симон! Держись! Я иду к тебе! Брат мой!!! – Ревел, словно дикий медведь, сквозь прорези своего большого шлема Бушар де Марли.

Он отбросил треснувший ланс, закинул щит себе за спину и выхватил жуткий меч-бастард. Словно всадник Апокалипсиса, верхом на жутком гнедом жеребце, Бушар де Марли врезался в ряды…

Его страшный меч вращался над головой врагов, с каждым взмахом отсекая их головы, руки, разрубая всадников и их коней. Бушар прокладывал дорогу к королю Арагона, которого прикрывали рыцари его личной гвардии…

Педро смотрел, словно завороженный, на жуткого всадника с длинным и страшным мечом, который прорубался к нему.

Сюркот рыцаря-крестоносца ярко-желтого цвета, на котором красовался крест участника первого похода на Иерусалим и орлами дома де Монморанси-Марли, покрывался кровью арагонских сеньоров, пытавшихся защитить своего короля…

Король Педро выхватил свой меч и, поддав шпорами, устремился на Бушара:

– Умри, поганый!!!

Бушар заметил короля, несущегося на него. Он двумя ударами своего меча расчистил дорогу себе, разрубив нескольких рыцарей, и заревел:

– За Бога и Орлов Марли!!! Кого ты, скотина, посмел назвать «поганым»?!!!

Первым ударом де Марли разбил меч короля на куски и расколол его большой шлем с золотой королевской короной Арагона. Педро пошатнулся и попытался выхватить секиру…

Второй удар Бушар разрубил древко секиры и вошел в тело помазанника Божия, рассекая кольчугу и гамбезон короля, словно бумажные салфетки…

Король Педро Второй Защитник, властитель Арагонского королевства, граф Барселоны, граф Руссильона, граф Уржеля, Сеговии, владетель Монпелье… умер мгновенно, не успев даже испугаться жуткого удара…

Он, словно птица, пытающаяся взлететь, взмахнул руками и повалился на спину. Руки его повисли, раскинувшись широко в стороны, шлем слетел с его головы, обнажая голову убитого монарха. Глаза дона Педро, помазанника Божия, были широко раскрыты и смотрели в бездонную синеву прекрасного южного неба…

– Король убит! Кара Господня!!! – Пролетел жуткий вопль над рядами арагонских рыцарей, окруживших крестоносцев де Монфора и остальных знатных сеньоров. – Горе нам! Мы погибли! Все пропало!!!

Арагонцы бросились в беспорядочное бегство, давя и втаптывая в пыль своих же товарищей…

В это же время юго-западные ворота города открылись и из них выскочили рыцари де Леви. Они врубились в пехоту графа Тулузского, давя и круша их, словно колосья пшеницы. Ополченцы и наемники графа побежали, преследуемые всадниками, закованными с железные доспехи…

Почти все ополченцы погибли, спаслось не больше трети от общего числа воинов графа де Сен-Жиль…

Крестоносные рыцари Симона де Монфор и знатных графов-предводителей устремились в погоню за бегущими арагонскими рыцарями.

Симон еле-еле вернул рыцарей назад…

Сердце христианина не позволило ему докатиться до того, чтобы позволить христианам добить оставшихся в живых единоверцев…

Победа была полной и оглушительной. Симон де Монфор в сопровождении графов де Руси, де Бара, де Вилль и де Корбея ехал среди трупов и раненых арагонских рыцарей, устилавших широкое поле возле Мюре, по направлению к Бушару де Марлю, стоявшему на коленях возле тела убитого им в честном бою короля Педро.

Бушар де Марли воткнул свой большой меч в землю возле трупа короля и тихо молился. По его лицу текли слезы христианина, оплакивающего тело помазанника Божия…

– Симон! Я не хотел… он сам… – поднял глаза, полные слез, Бушар де Марли. – Меня затмила злость, когда Его величество позволил себе обругать меня бранными словами…

Симон спрыгнул с коня и, подойдя к Бушару,