озера, скрываясь в высокой осоке, было немного сыро под ногами, но то такое. Озеро завораживало, дальний берег терялся в дымке, как ни странно, но тут присутствовало даже небольшое течение вдоль берега, будто по центру расположена воронка.

Моя радость меня демонстративно игнорировала, да и в общем, чувствовалась какая-то подавленность у всех, ну, кроме Ратибора, тот сиял, а остальные поняли, что накосячили и со мной взглядом старались не встречаться. Развеял нашу хандру Сява.

— Макс, тут впереди, метрах в двухстах от вас, тёмные лагерь на берегу разбили, сидят, кушают, все на месте, разговоры разговаривают, тема одна — сокрушительный облом всех их планов на быструю прокачку и невиданное обогащение.

Точно, а уже и забыл про них, они же здесь с тритонами воюют вроде. Надо ответить хорошему человеку.

— Спасибо, понаблюдай пока, скоро и мы к их костерку подтянемся, пора и нам перекусить. Через метров сто, трава, что нас прикрывала, внезапно закончилась, вот как обрубило, и мы остановились на краю проплешины, но что характерно недалеко она снова начиналась. Такое впечатление что тут звериный водопой, да и следы есть, правда весьма странные, пойду пообщаюсь с тёмненькими.

Кто бы что ни говорил, а негр, он и в нерезиновой — негр. С ходу срисовав мой выход, ко мне, весь на шарнирах с распальцовкой, дефилировал такой понтовитый Вася. А я, усевшись как всегда на землю, напряжённо работал, ну не хотят многие люди жить спокойно, да и не особо я их и не осуждаю — сам такой же.

Тут ведь какое дело, одна древняя «Смотрящая» с явными признаками деменции, очень хорошим знанием одарила, и вот теперь передо мной открылись многие, ранее не видимые моменты и нюансы, связанные с окружающим нас живым миром. Мне прекрасно была видна ещё недавно примятая трава на опушке леса, немного согнутые ветви кустов и деревьев, да и следы, много следов, я чувствовал всё. Поэтому сейчас «Зая» нарезала круги над ближайшей частью леса, дабы подтвердить моё предположение, а я смотрел её глазами, в голову же нашёптывал другой мой боевой товарищ — Сява, который отслеживал тёмного типчика по родному для Русского человека нику — «Борщовая закваска».

Этот святой человек, видимо о всепрощении не слышал, про щёки там, что подставлять велено, только око за око, и если я правильно понял его намеренья, то его мысль проста как солдатский сапог. Он ща пробирается по опушке леса на полусогнутых поближе ко мне, с каверзной мыслью внезапно лишить меня головы. А мой друг Сява на это смотрит, и ведь ржет, небось, сволочь такая. Вы спросите, почему ржёт? Так и тут всё просто, всё дело в том, что сейчас рядом со мной дурачатся, играясь, две обезьянки с мордочками Игрунок, и да, они его тоже его чувствуют, а тут ещё и Гудронатор подошёл.

— Хай бро, какие игровые моменты вас сюда затащили, или помощь срочником понадобилась, ты не стесняйся, банкуй, не чужие поди люди, — его крайне подвижное лицо, явило миру кучу белоснежных зубов.

— Помощь говоришь, может и нужна будет, посмотрим, ты лучше скажи мне как ваши дела?

Его лыбу сдуло с лица как осенний лист с асфальта, мгновенно погрустнев и повздыхав, он, махнув рукой, заговорил.

— Твои да? Миленькие, — Вася указал рукой на резвящихся приматов.

— Да мои, и наши, в общем-то, а так да милота мимишная, тут соглашусь.

Опять тяжело вздохнув, он продолжил.

— Да есть у меня подозрение, что мы крупно облажались, понимаешь, нам надо этот водоём немного почистить от расплодившихся тритонов, хотя бы на треть. Для большего понимания объясню, он поделён незримой линией на две практически равные части, в одной масть держат змеи, те что водные, а во второй тритоны, мы сидим как раз на стороне последних.

Мысль была травануть часть водоёма, ну и соответственно проредив этим их ряды, для этого у нас есть «Самуил Яковлевич», крайне уважаемая в определённых кругах личность.

— Судя по его резко сморщившейся физиономии он имел в виду обратное.

--Так вот, распылил он свой аэрозоль над озером, так его сразу сдуло, непонятно откуда появившимся сильным порывам ветра, последующие попытки окончились с тем же результатом. Он начал травить воду непосредственно, так течение кратно увеличилось и мгновенно нивелировало наши потуги, разнеся яд тонким слоем на сотни метров, что не дало никакого эффекта. Пытались ловить, глушить, да куда там.

Он замолчал, опустив свою голову, гоняя соломинку по рту.

Его диалог мне помог, понять всё и сразу, и кто тут ветра с течением нагоняет, я тоже знаю. Видел я тут пенька одного, сто пудово его работа, странно всё это. Зая обнаружила приличный в размерах заболоченный участок, совсем недалеко отсюда, деревья там не росли, зато он был весь покрыт крупными листьями с растущими из них стеблями, на концах которых свисали закрытые бутоны, ну типа наших кувшинок.

Фух, с одним делом разобрались, остался «мститель», не простил наверно, что мы у него меч подрезали, вот он сейчас, обхватив какой-то металлический лом, немалых размеров, стоял, покачиваясь, в кустиках за моей спиной, готовый вот, вот, выпрыгнуть и снести мою буйную голову. Я посмотрел на Гудронатора и тихо позвал его.

— Вась?

— Чего?

— Смотри, прикол покажем, ты такого больше нигде не увидишь, ну и поговорим потом предметно.

— Я махнул головой в сторону леса, и вовремя.

Тоша вроде бы играясь, сместились с Какошей ко мне, и «случайно», повернулись мордочками к лесу, кусты с шумом веток разошлись, явя миру тело воина с перекошенной мордой лица и занесённым над головой мечом каких-то немыслимых размеров.

До меня было совсем рядом, так, пару-тройку шагов по бегу перед прыжком, и он их сделал и даже прыгнул, но… Как только кустики дёрнулись, мои друзья с реала, ну по животной линии, тоже начали трансформацию, даже сдвинув меня возросшими чреслами, и ведь так вышло что прыгнули все одновременно, и наши приматы тоже, закончив изменения уже на лету.

Не знаю, что там испытал горе-воин, если вообще успел что-либо понять, думаю охренел навсегда. Ну а как, его рука вместе с железной шпалой и куском мяса из плеча, улетела обратно в лес, и сразу за боевым инструментом храбреца отправилась голова, правда одна. Ты будь хоть супер игроком. Но когда навстречу тебе летят два раза по двести с лишним кило разъярённого мяса, с немыслимой для