Досада подзуживала ее встать, подойти, заявить в глаза раненому негодяю, что ей известно, кто привел отряд людожогов на тот берег, по чьему приказу был сожжен ее родной поселок, кто подстроил засаду, едва не погубившую их всех. Она уже собралась встать, когда рядом, будто из дерева вышла, появилась Асима.

– Злишься, детка? – Она присела рядом и властно взяла девушку за руку. Но у той подобная вольность не вызвала и тени негодования, более того, хотя обида все еще оставалась, вдруг отлегло от сердца. – Ты не злись, не злись. Их дело мужское друг другу козни строить да всяко красоваться, кто сильнее и разумнее. А наше – жизнь давать, да растить, да раны врачевать. Наша сила в другом.

– Какая же тут сила? – чуть заметно всхлипнув, спросила Лил. – Я же чувствую, что стала для Леши теперь обузой. Было бы ему где меня оставить, непременно бы оставил. Спасибо еще, в Монастырь подземный не загнал, а знаешь какое там место?

– Знаю, – коротко ответила Асима. – И Сохатого, что прежде там правил, тоже хорошо знаю. Но дело-то не в этом. Видала, как Лешага с оружием своим управляяется?

– И не раз, – не без гордости заявила Лилия.

– Научись своим оружием пользоваться не хуже. И будет от тебя толку больше, чем от десятка верховых.

Лил, недоумевая, потянула из-за спины автомат с резным прикладом.

– Да не о том я, – отмахнулась мудрая женщина. – Твое оружие здесь, – старуха коснулась указательным пальцем ее лба, затем груди, – ну и то, что ты его женщина, конечно. Но речь сейчас о другом. Помнишь, как ты увидела прошлое, глядя на старую карту?

– Такое не забудешь! – воскликнула девушка. – Благо с той поры словно отрезало. Больше никаких видений.

Асима покачала головой и усмехнулась:

– Ты лишь убрала запруду, дала силе течь по руслу. Она – как река, вон, та же Серая Вода. Может вольно струиться, грозя неосторожным и давая пропитание умелым, а может и куда больше. Ты помнишь свет в Монастыре, неяркий желтый свет под землей?

– Еще бы, конечно, помню.

– А откуда он идет, знаешь?

– Нет. А откуда?

– Сейчас долго объяснять, что такое электричество, но совсем коротко скажу лишь одно: там, ниже по течению, неподалеку от Монастыря, поперек реки стоят колеса наподобие мельничных. Вот благодаря им в подземном бункере и появляется свет.

– Чудно говоришь, – покачала головой Лилия. – Колеса на воде, светильни под землей – как же они могут быть между собой связаны?

– Не пытайся сейчас понять, со временем все разъяснится. Просто поверь и поставь такие колеса на пути бесконечного потока собственной внутренней силы. И ты сможешь не только видеть прошлое и будущее, ты сможешь изменять то, что можно изменить.

– Неужели это возможно? – завороженно спросила девушка.

– Возможно. – Глаза Асимы блеснули. – Сядь спокойно и слушай меня. Внимательно слушай меня. Тебя здесь нет…

– Внимание в отсеках! – послышалось из динамиков. – Трехчасовая готовность. Объект зафиксирован и взят под наблюдение. Десантным группам проверить снаряжение и технику, привести спусковые вельботы в стартовое положение.

Кэйтлин Кин почувствовала, как дробной скороговоркой заколотилось сердце. Она уже была готова к высадке. Да что там «уже»?! С первого часа на борту скаут-клипера она только и делала, что мысленно высаживалась на планету, которую еще совсем недавно планировала стереть в космическую пыль. За дверью выделенного в ее распоряжение жилого бокса послышались быстрые шаги.

Должно быть, Жермон, решила второй лейтенант Кин. Старший офицер клипера, бывший однокурсник Жермон Дюпри, с самого начала взял на себя обязанности ее защитника и покровителя, отвел каюту рядом со своей и всячески старался превратить для нее разведывательный корабль в прогулочную яхту. Видимо, он куда-то спешил: шаги удалялись.

В обязанности старшего офицера входило контролировать высадку, а значит, Дюпри шел к шлюпочной палубе. Отсюда до нее ровно две минуты тринадцать секунд…

Она сама не знала, зачем все эти дни ходила туда-сюда по коридору, зачем высчитывала секунды, будто ей предстояло десантироваться на Землю в экстренном порядке, как говорили прежде, «с неба в бой». Нет, высадка предстояла вполне рутинная, конечно, если не считать, что на этот раз местом ее был не какой-нибудь безжизненный спутник Юпитера, а прародина сгинувших предков. А все же что-то толкало ее бродить, точно призрак, по клиперу, ласково поглаживать шершавые борта стремительных вельботов.

В принципе каждый из них сам по себе мог считаться очень маленьким космическим кораблем: он брал на борт десять человек и мог не только спуститься на планету с орбиты, но и дотянуть отсюда, скажем, до Луны. А при удачном раскладе на «солнечном парусе» так и того больше. На скаут-клипере было четыре вельбота. Больше, чем нужно, но лучше иметь запасной, чем оказаться в аварийной ситуации без средства спасения.

Штатная проверка агрегатов – еще сорок семь минут, подготовка к запуску – плюс двадцать две. Конечно, в аварийной ситуации и вовсе можно стартовать с пусковой балки, эта штука просто выкинет шлюпку за борт подальше от корабля, а там уж разбирайся как хочешь, жив – и ладно. Но устав есть устав, он, как известно, пишется кровью тех, кто уже заплатил и за свои прошлые, и за их будущие ошибки.

В любом случае времени до команды занять места на борту вельботов еще «вагон и маленькая тележка», как прежде говаривал Тэд Сикорски, ненаглядный оболтус, которому она так и не сказала о своей любви… Теперь все бессмысленно, теперь поздно. Она скрипнула зубами и подняла голову, стараясь не заплакать. Нет, нельзя, ей нужно быть сильной, ей нужно победить.

– Внимание, запуск наблюдательного зонда! Просьба занять места в перегрузочных креслах, можно не пристегиваться, возможна легкая болтанка.

Клипер чуть заметно вздрогнул, с шипением открылись шлюзы, выпуская на планету железных разведчиков, напичканных анализаторами состава атмосферы, почвы, датчиками химического и радиоактивного заражения, камерами и тепловизорами – всем тем, что должно обеспечить десантной группе полное представление о месте высадки.

Кэйтлин опустилась в перегрузочное кресло и что есть силы вжала голову в упругую подушку. Ее пальцы сцепились в узел, словно пытаясь что-то выдавить из пустоты между ладонями. В памяти в который раз повторилась запись событий на борту «Джеймса Хоукинса». Эргез – главная цель ее разработки. Вот он стоит перед глазами камер, будто зная, что его снимают. Как будто он не просто знает, а рассчитывает на это. Сколько ему лет? По виду толком не скажешь. Не молод, но видно, что еще силен и быстр. Глаза недобрые, будто у зверя, собравшегося тобой пообедать. Ей, правда, никогда прежде не доводилось видеть таких зверей, про них она читала в какой-то старой книге. Она вновь и вновь рисовала себе, как встречается с повелителем туземцев, как входит к нему в доверие, и… кажется, задремала, обдумывая, что будет сказано в час предстоящей встречи. Опомнилась лишь тогда, когда динамик вновь разразился громкой механической речью: