караван-сарай. Он ответил: — Каждый год — двадцать тысяч магрибинских динаров; однако в данный момент один угол здания обрушился и его вновь отстраивают; тем не менее и сейчас мы имеем дохода тысячу динаров в месяц, то есть двенадцать тысяч в год. — Мне говорили, что в городе больше этого караван-сарая нет, но таких же ханов около двухсот.

ОПИСАНИЕ ПИРОВ СУЛТАНА

В Египте обычай, что султан два раза в году в дни двух праздников устраивает пиры и дает аудиенцию знати и простому люду. Знать пирует в его присутствии, простоя люд — в других дворцах и местах. Я хотя и много слыхал об этом, но все же мне хотелось посмотреть на такой пир самому.

Поэтому я сказал одному из султанских секретарей, с которым мне случилось познакомиться и подружиться: — Я видел приемы таких царей и султанов Персии, как султан Махмуд Газне-вид[190] и его сын Масуд: это были великие цари и у них было много богатств и роскоши. Теперь мне хотелось бы посмотреть и на пиршество повелителя правоверных... — Он сейчас же сказал это привратнику, которого там называют “сахиб-ас-ситр”.

В последний день месяца Рамазана четыреста сорокового года[191] приготовили залу, куда на другой день, в праздник, должен был прибыть султан после намаза и сесть за стол. Привратник свел меня туда. Когда я вошел в дверь дворца, я увидел здания, террасы и портики; если бы я захотел описать все это, рассказ мой чрезмерно удлинился бы.

Там было двенадцать четырехугольных замков, соединенных вместе; переходя из одного в другой, я каждый раз находил, что следующий еще красивее, чем предыдущий. Площадь каждого из них была сто арашей в квадрате, за исключением одного, шестидесяти арашей в квадрате. В нем стоял трон, занимавший всю ширину здания, четырех гезов высоты. С трех сторон этот трон был сделан из золота и на нем была изображена охота, ристалище и разные другие вещи; на нем была надпись красивым почерком.

Ковры и обивка этой залы состояли из румийского шелка и бу-каламуна, вытканного по мерке для каждого места, где они находились. Трон окружала золотая решетка, описать которую невозможно. Позади трона у стены были устроены серебряные ступеньки. Сам же трон этот был так роскошен, что, если бы вся эта книга с начала и до конца была посвящена описанию его, все же нельзя было бы найти подходящих выражений. Говорят, что на тот день, когда султан дает пир, отпускается пятьдесят тысяч мен сахару для украшения столов. Я видел дерево, вроде апельсина, все ветви, листья и плоды которого были сделаны из сахара; на нем были сделаны тысячи фигурок и изображений из сахара.

Кухня султана лежит вне замка и там постоянно работает тысяча рабов. Из павильона в кухню ведет подземный ход. Там было заведено каждый день привозить на четырнадцати верблюдах снегу для султанских погребов. Оттуда и большая часть эмиров и сановников тоже получала свою часть, а если кто-нибудь из горожан просил об этом для больных, давали и им. Точно так же за всяким лекарством и микстурой, которая могла понадобиться горожанам, они обращались в гарем и получали ее оттуда. Точно так же дело обстояло и с мазями, например, с бальзамом и тому подобным, если кто-нибудь просит о чем-нибудь из таких вещей, никогда нет ни отказов, ни отговорок.

ХАРАКТЕРИСТИКА ЕГИПЕТСКОГО СУЛТАНА

Безопасность и спокойствие жителей Египта доходят до того, что торговцы галантерейным товаром, менялы и ювелиры даже не закрывают дверей: они натягивают только перед ними сетку, н никто но решается украсть что-нибудь.

Был один ювелир, еврей, пользовавшийся доступом к султану, которому все доверяли при покупке драгоценных камней. Однажды солдаты набросились на него н убили его. Сделав такое дело, они устрашились султанской кары. Двадцать тысяч всадников сели на коней, выехали на площадь, а солдаты выступили в поле. Население города чрезвычайно испугалось этого; всадники же простояли на площади до полудня. Из дворца вышел евнух, стал у дверей и крикнул: — Султан повелевает, чтобы вы покорились ему, согласны? — Всадники в голос ответили: — Мы рабы его н покорны ему, но только мы совершили преступление. — Султан повелевает, чтобы вы возвратились назад, — сказал евнух, и все они сразу повернули назад. У убитого еврея был сын, по имени Абу Саид, и брат. Говорят, что богатствам его знает счет только один господь всевышний. Говорят, что на крыше дома у него стояло шестьсот серебряных ваз и в каждой из этих ваз было посажено по дереву, так что все это напоминало сад; все эти деревья приносили много плодов.

Брат еврея написал султану письмо, в котором писал, что готов немедленно передать в казну двести тысяч магрибинских динаров; это он сделал из страха, но султан выслал это письмо в приемную залу, чтобы его разорвали на глазах у всех, и сказал: — Будьте покойны и ступайте домой; никто вам ничего не посмеет сделать, а я ни в чьих деньгах не нуждаюсь. — Так он завоевал себе их расположение.

От Сирин и до Кайрувана всюду, где я проезжал, во всех городах и поселениях поверенные султана оплачивают все расходы мечетей на лампадное масло, циновки, ковры, молитвенные коврики и жалованье и содержание настоятелей, фаррашей, муэдзинов и других церковнослужителей.

Как-то раз наместник Сирии написал: — Нынче масла мало, если последует приказ, мы выдадим мечетям “зейт харр” (так называют масло из семян репы и свеклы). — Тогда ему послали такой ответ: — Ты слуга, а не везир. Если что-нибудь нужно для дома божьего, то никакие перемены н изменения в этом недопустимы.

Кадий кадиев получает две тысячи магрибинских динаров жалованья, и все прочие кадии соответственно своему посту, дабы никто не зарился на чужое добро и не причинял зла людям. Там был обычай пятнадцатого Раджаба[192] читать в мечетях послание султана такого содержания: “О правоверный люд, подходит время хаджа. Караван султана по обычаю будет снабжен солдатами, лошадьми, верблюдами и припасами”. В Рамазане то же выкрикивают глашатаи, а с первого Зу-ль-Ка'дэ начинают выходить из города и собираться в установленном месте. В середине месяца Зу-ль-Ка'дэ пускаются в путь. Расход на прокормление солдат этих составляет тысячу магрибинских динаров в месяц, помимо двадцати динаров жалованья, выплачиваемого каждому человеку. Двадцать пять дней идут до Мекки, десять дней остаются там и двадцать пять дней возвращаются назад. Таким образом в эти два месяца на прокормление их тратят шестьдесят тысяч магрибинских динаров,