В четыреста тридцать девятом году[193] населению прочитали послание султана, где говорилось: “Повелитель правоверных говорит, что в этом году лучше не совершать хаджа, ибо нынче в Хиджазе недород и голод и там умирает много народу. Это я говорю из сострадания к правоверным”. Паломники отложили свое паломничество, а султан послал покров на Ка'бу, как это обычно делал два раза в год. На этот раз покров отправили через Кулзум и я пошел вместе с посланными.

6

ПРИБЫТИЕ В МЕККУ. ВТОРОЙ ХАДДЖ. ВВЕРХ ПО НИЛУ. ДЖУДДЭ

В начале месяца Зу-ль-Ка'дэ мы вышли из Мисра, восьмого числа[194] прибыли в Кулзум, там сели на корабль и в пятнадцать дней доехали до города, называемого Джар. Это было двадцать второго числа. Оттуда мы в четыре дня добрались до Града пророка,[195] да сохранит его господь и да помилует.

Град пророка, мир да будет с ним, это город, лежащий на краю пустыни; земля там влажная и покрыта солончаками. Проточная вода есть, но ее мало. Там есть плантации финиковых пальм. Кыбла от Медины лежит к югу.

Мечеть посланника божьего, да хранит его господь и да помилует, такой же величины, как Масджид-ал-Харам.[196] Ограда с могилой пророка, мир да будет с ним, рядом с мимбаром[197] мечети, если обратиться лицом к Кыбле, по левую руку. Таким образом хатиб,[198] когда он с мимбара говорит о пророке, мир да будет с ним, и молится за него, оборачивается вправо и указывает на гробницу пророка.

Здание имеет форму пятиугольника и стены его возведены между пятью пилястрами, на которых покоится крыша. В конце здания сделано нечто вроде ограды и окружено решеткой, чтобы туда никто не ходил; открытая часть этой ограды затянута сеткой, чтобы и птицы не залетали туда. Между гробницей и мимбаром есть тоже нечто вроде ограды, вымощенное мраморными плитами и лежащее ниже уровня мечети. Это место называют “раузэ” и говорят, что это один из райских садов, ибо посланник божий, мир да будет с ним, сказал: “Между могилой моей и мимбаром моим — один из райских садов”.[199] Шииты утверждают, что там погребена Фатымэ[200] пречистая, мир да будет с ней. У мечети только одна дверь.

За городом по направлению к югу тянется пустыня, там — кладбище, на котором находится могила повелителя правоверных Хамзы ибн-Абд-ал-Мутталиба,[201] да помилует его господь. Место это называется Кубур-аш-Шухада.[202]

Мы пробыли в Медине два дня, а затем снова пустились в путь, так как времени было мало. Дорога шла на восток и через две остановки от Медины мы пришли к горным теснинам вроде ущелий, называемым Джухфэ. Это Микат для Магриба, Сирии и Египта; Микатом же называется то место, где паломники одевают ихрам.[203] Говорят, что один год там собралось очень много паломников, внезапно хлынул горный поток, и все они погибли. Поэтому это место и называется Джухфэ.[204]

От Мекки до Медины сто фарсахов, но дорога каменистая, и мы шли восемь дней. В воскресенье шестого Зу-д-Хидджэ[205] мы вступили в Мекку и остановились около ворот Баб-ас-Сафа. В тот год в Мекке был недород, и четыре мена хлеба продавали за один нишапурский динар. Муджавиры покинули Мекку и ниоткуда не прибыло паломников. В среду мы с помощью господа великого и преславного сходили на гору Арафат и два дня провели в Мекке. Много людей от голода и нищеты покинуло Хиджаз и разбежалось во все стороны. На этот раз я не дам описания паломничества и самой Мекки, а отложу это до моего следующего посещения ее, когда я шесть месяцев был там муджавиром; я подробно расскажу обо всем, что я там видел тогда.

Я снова направился в Египет и через семь-десять пять дней прибыл в Миср. В этот год туда собралось из Хиджаза тридцать пять тысяч человек, и султан всех одел и приказал содержать в течение целого года, ибо все они были голодными и нагими. Когда же в Хиджазе снова пошли дожди и продовольствие появилось в обилии, султан опять дал каждому из этих людей подобающую ему одежду, одарил их и отправил обратно в Хиджаз.

В месяце Раджабе четыреста сорокового года[206] другой раз прочитали народу султанский приказ такого содержания: “В Хиджазе недород, паломникам идти туда не годится. Пусть они уволят себя от этого и творят то, что повелел господь”.

В этот год паломничество опять не состоялось, но султан не счел возможным воздержаться от своего обычного ежегодного дара, покрова на Ка'бу и подарков служителям, хранителям и эмирам Мекки и Медины. Подарки эмиру и сановникам Мекки составляют три тысячи динаров в месяц, кроме лошадей и почетных халатов; посылаются они два раза в год. Этот год свезти их поручили некоему человеку по имени кадий Абд-Алла, который был раньше кадием в Сирии.

Я отправился вместе с ним через Кулзум, и на этот раз судно прибыло в Джар пятого Зу-ль-Ка'дэ.

Времени оставалось мало, ибо момент совершения паломничества был совсем близок. Верблюд отдавался в наем за пять динаров, я совершил переход с величайшей поспешностью, восьмого Зу-л-Хидджэ прибыл в Мекку и с помощью господа, великого и преславного, выполнил хаддж.

Этот год из Магриба прибыл огромный караван и, когда он возвращался обратно, бедуины у ворот благородного города Медины потребовали с паломников уплаты денег за право свободного проезда. Между ними началась схватка, было убито более двух тысяч магрибинцев и многие не возвратились назад в Магриб.

В тот же год направилось в хаддж много жителей Хорасана через Сирию и Египет; в Медину они прибыли на кораблях шестого Зу-л-Хидджэ и до Арафата им осталось еще сто четыре фарсаха. Они заявили: — Тому, кто доставит нас в остающиеся три дня в Мекку, так чтобы мы успели совершить хаддж, каждый из нас заплатит по сорок динаров. — Пришли бедуины и устроили так, что доставили их в два с половиной дня на Арафат; деньги с них они получили вперед. Они привязали всех их на быстроходных верблюдов, выехали с ними из Медины и ехали так до самого Арафата. Двое из привязанных к верблюдам по дороге умерло, а четверо, хотя и остались в живых, но были полумертвыми. Они прибыли туда во время третьей молитвы, когда мы как раз