Большинство гостей были испанцами. Они стояли или сидели небольшими группками и имели такой важный вид, как будто находились на официальном мероприятии. Было несколько хорошеньких девушек вроде Констанции — хотя ни одна не могла соперничать с ней, — много пожилых мужчин и женщин и очень мало молодых людей. К тому же почти все они сосредоточились вокруг Джессики.

Она не кокетничала с ними, но ее яркая внешность, казалось, притягивала их. Робкие невесты, которые не осмеливались на большее, чем кивок или улыбка, сидели со своими наперсницами на длинных мягких диванах и потягивали безобидный лимонад, в то время, как те, кто представлял для них интеpec, вели себя подобно мотылькам, безудержно влекомым огнем свечи, а этой свечой — до приезда дона Карлоса с Эйприл и Констанцией — была Джессика.

Затем центр всеобщего внимания переместился, и Эйприл почувствовала, как десятки пар темных мужских глаз впиваются в нее взглядом. Ее платье было цвета зеленого лайма, а все аксессуары — белого цвета. Лицо прикрывала широкополая шляпа, украшенная белым цветком, который придавал Эйприл трогательно юный вид. Кольцо дона Карлоса сияло сквозь тонкие нейлоновые перчатки, и, когда она протягивала руку, многие глаза останавливались на нем, но это были преимущественно женские глаза.

Дон Карлос представлял собой главную добычу в их местности. Но теперь он был захвачен, и все женщины изнывали от любопытства. В сердцах многих мамаш горело не только любопытство, но и досада, и, возможно, это объясняло ту напряженность, которую Эйприл почувствовала в женщинах. Все мужчины без исключения были с ней чрезвычайно любезны, хотя они могли выказывать свое восхищение только взглядами, так как дон Карлос все время находился рядом с ней. У Эйприл возникло ощущение, что практически каждая женщина в этой комнате хотя бы немного завидует ей. Если бы она на самом деле была счастливой невестой, предвкушающей радости семейной жизни, ей можно было бы завидовать. Но сейчас, каждый раз, когда он говорил: «Это мисс Дей, моя будущая жена», Эйприл внутренне вздрагивала. Впрочем, ей не было нужды обманывать себя. Она хотела стать его женой. Ей не понадобилось много времени, чтобы избавиться от враждебности, которую возбудили в ней поначалу его властные привычки, и понять, что его холодность и жесткость были частью его убийственного очарования, в ловушку которого она попалась, словно кролик в западню. Каждый раз, когда она ощущала, как его пальцы касаются ее слегка влажной руки — так как в переполненной гостиной было чрезвычайно жарко, — она чувствовала словно разряд тока, и крошечные покалывающие удары быстро пробегали по всему телу.

Но он оставался холодным и отчужденным. Когда жара и разговоры изнурили Эйприл до такой степени, что она побледнела, ей пришлось шепотом умолять дона Карлоса вывести ее на воздух.

Он отвел Эйприл в уединенный уголок сада, где розы, образуя естественную беседку, скрывали их от посторонних глаз. Девушка глубоко вздохнула, наполнив легкие ароматом роз и прохладным бризом, дующим с моря, который становился все прохладнее по мере того, как солнце клонилось к западу, — а дон Карлос стоял рядом и внимательно смотрел на нее. Вся его отчужденность исчезла, в глазах была тревога.

— Вам лучше? — спросил он. — В гостиной ужасно жарко, там слишком много мебели для нашего климата, но сэру Джеймсу так нравится. Ему нравится жить в Испании и в то же время хранить в сердце кусочек Англии. Хотя это скорее прихоть леди Хардингтон.

«Возможно, когда-нибудь, — подумала Эйприл, — я стану на нее похожа».

Дон Карлос опустился на соседний стул. Эйприл посмотрела ему в лицо и почувствовала, что ее сердце забилось сильнее, когда увидела, до какой степени он обеспокоен. Его губы, не искаженные обычной мрачной ухмылкой, были потрясающе красивы. Эйприл не могла отвести от него глаз. Она вдруг поняла, что при определенных обстоятельствах смогла бы остаться в Испании до конца своей жизни — и не только в Испании, а где угодно, лишь бы находиться рядом с ним, если только…

Если он всегда будет рядом с ней, будет любить ее, а не просто желать, чтобы она стала его женой, в силу каких-то неясных причин, которых она так и не могла толком понять! Если его губы, вместо того, чтобы легко и непринужденно прикасаться к ее руке, соединятся однажды с ее губами в поцелуе, который мечтает получить каждая женщина от любимого мужчины.

Мысль о том, что ее может полюбить дон Карлос, неожиданно поразила Эйприл, и она побледнела еще больше.

— Я отвезу вас домой! — тут же воскликнул он. — Вам действительно нехорошо!

Но Эйприл уверила его, что с ней все в порядке. Она отвела глаза и попыталась взять себя в руки. Краска постепенно вернулась на ее щеки, и крайнее смущение пришло на смену недавнему страстному желанию.

— И тем не менее, я думаю, что вам следует вернуться домой, — сказал дон Карлос, явно недоумевая по поводу ее меняющегося цвета лица. — Я заберу Констанцию, и мы все втроем откланяемся.

В это время Джессика знакомила Констанцию с молодым англичанином, который гостил у Хардингтонов, и, хотя обычно та робела в присутствии мужчин, если это не были дон Карлос или Родриго, казалось, она чувствовала себя вполне непринужденно в его обществе. Это был начинающий художник, путешествующий по Испании. Он приходился Джессике кем-то вроде кузена, у него был такой же красноватый оттенок волос, но его глаза поражали своей голубизной.

Было совершенно очевидно, что родственник Джессики уже оценил внешность Констанции по достоинству, и, хотя девушка начала день в немного мрачном настроении, теперь она смеялась, показывая свои прекрасные маленькие белые зубки, а ее глаза весело заблестели. Но тут появился ее опекун, ведя под руку Эйприл.

— Мы уезжаем, Констанция, — отрывисто проговорил дон Карлос, с явным неудовольствием наблюдая, как непринужденно она общается с молодым человеком, который даже не был ее соотечественником. — Эйприл неважно себя чувствует, и я должен отвезти ее домой.

Констанция ничего не ответила, лишь капризно надула нижнюю губку, а взгляд, которым она пронзила Эйприл, вряд ли можно было назвать обеспокоенным.

— О, какая жалость! — воскликнула Джессика, с любопытством взглянув на Эйприл, но, также не пытаясь выразить сочувствие. Она представила своего кузена, и молодой человек галантно склонился к руке Эйприл. — А мы тут пытались сообща придумать что-нибудь необычное для дня рождения Констанции. Я предложила поехать куда-нибудь.

— О, неужели? — вежливо пробормотал дон Карлос. — Но мне кажется, что путешествие — не лучший способ отпраздновать день рождения.

— Я имела в виду Гранаду, — призналась Джессика. — Марк там недавно останавливался и рисовал Альгамбру. Честно говоря, он нарисовал уже целую серию картин, которая и вдохновила меня отправиться туда еще раз перед тем, как я вернусь в Англию. Констанцию тоже давно туда не возили, а мисс Дей, вероятно, никогда там не была, и, мне кажется, было бы неплохо отправиться туда всей компанией и остановиться в отеле. Мы могли бы устроить там торжественный ужин, а затем танцы. Получился бы настоящий праздник.