ними тайное наблюдение. Надо сказать, что поначалу их деятельность в Испании не вызывала особых подозрений. Они стремились стать здесь благонамеренными гражданами, но… Естество понемногу стало брать свое.

Началась торговля живым товаром, похищения людей… Причем похищали в Москве, а деньги шли сюда. Ну, естественно, из Москвы стали поступать сигналы в местную полицию.

— Сатрап не может руководить из испанской тюрьмы своим хозяйством. Значит, есть исполняющие обязанности?

— Двое. Первый — Отар Телиани. Мерзкий тип. Проститутки и похищения — это было по его части. Сатрап поставил одно условие — все похищения только в Москве или Петербурге, женщины тоже только наши. Испанки и испанцы — неприкосновенны.

— Но Сатрап уже давно в тюрьме.

— В том-то и дело. В его отсутствие у Отара просто могло снести крышу. У него же мания величия.

— А кто второй «спящий»?

— О, это персонаж любопытный. Зовут его Олег Красавин. Ходят слухи, что он крутился в свое время в избирательном штабе Ельцина.

— Кто там только не крутился. И все с коробками из-под ксерокса под мышкой.

— Красавин, когда его об этом спрашивают, закатывает глаза и глубокомысленно улыбается, откидывая длинные волосы… Очень подходящая для него фамилия, кстати. Он вообще такой весь… голубоватый. Но это только внешне. По ухваткам. На деле у него с ориентацией все в порядке. Есть жена, дети. Он в Испании уже очень давно, почти пятнадцать лет. Испанский для него теперь как родной, масса знакомств, в том числе и среди людей известных. Сначала занимался мелким бизнесом, что-то продавал то ли в Узбекистан, то ли в Казахстан… Но без особого успеха. А потом у него вдруг появились деньги, он даже стал спонсировать свою жену, которая считает себя выдающимся дизайнером. И это неожиданное благополучие как-то так совпало с появлением в Испании Сатрапа.

— А что между ними общего?

— Думаю, Сатрап искал человека, который знает Испанию, местные порядки и лазейки и поможет ему тут обосноваться. Этакий зам по Испании. А вывести его на Красавина могли люди из Грузии, ведь он там известен не только как вор в законе, но и как спонсор ведущих политиков. Это сейчас они называют его преступником и заочно осудили на двадцать лет. А когда они только шли к власти, деньги брали у него весьма охотно. Когда Сатрапа арестовали, именно Красавин стал зачищать следы. Проводил обмен собственников с помощью подставных лиц, некоторые компании были ликвидированы, другие сменили названия, менялись счета, переводились деньги из банка в банк… Но все равно хозяйство Сатрапа посыпалось, от него откусывали кусок за куском — и в Москве, и в Испании. Обычная история, когда хозяин оказывается в местах, отдаленных от событий. Так что Сатрапу, если он не хочет остаться с голой задницей, надо срочно выбираться на волю. И адвокаты ему говорили, что это вполне реально.

«А тут появляется Нурия со своими разоблачениями, вздохнув, подумал Ледников. Но как подручные Сатрапа ее выследили? Неужели сигнал пошел из Москвы?»

— Так что там у нас с наследством Муромского? — нетерпеливо оборвал его мысли Ринат. Видимо, он решил, что пора и ему получить свою порцию знаний о темных сторонах жизни. — Вроде бы там все идет к мировому соглашению, и все добро поделят между мамашей и сыном.

Ледников подержал паузу, а потом многозначительно сообщил:

— Там объявился новый претендент.

И замолчал. Надо было набивать цену.

— Как интересно! — сразу оживился Ринат. — И чего же он хочет?

— Свою долю большого пирога.

— А основания? У него есть какие-то основания требовать?

Ледников улыбнулся. Ринат так взволновался, что вот-вот закипит и забулькает.

— Он утверждает, что помогал Муромскому на заре его предпринимательской деятельности и тот остался ему сильно должен.

— Вот оно что, — задумчиво закатил глаза Ринат.

— Так что сей господин считает, что имеет право на приличный кусок, весьма приличный.

— И кому же он предъявляет претензии?

Ледников опять подержал паузу. За Ринатом было весьма забавно наблюдать — внешне это была аморфная куча, как выражался один знакомый, а внутри шла бешеная работа — прикидывались кандидатуры, считались варианты, возможные убытки и прибыли…

— Ну, так как он понимает, безутешная испанская вдова, окруженная знойными испанскими адвокатами, пошлет его подальше, а еще может и местную полицию на него натравить, то он наехал на вторую сторону…

— На спятившего сыночка Рафаэля и его опекуншу госпожу Согдееву, — уточнил Ринат. — Что ж, вполне разумно… Они — граждане российские, а судя по сегодняшним настроениям в Испании, им тут особого сочувствия ждать не приходится…

— Так что госпоже Согдеевой, учитывая болезнь Рафаэля, приходится держать оборону в одиночку, — подвел итог Ледников. — И трудно сказать, насколько ее сил хватит.

— Ну, она девушка сильная, — не стал беспокоиться за судьбу Леры Ринат. — С характером вполне мужским. Так кто же на нее все-таки наехал?

Ледников развел руками:

— Признаться, не интересовался. На нее вышли представители этого человека и предложили… свою помощь. В борьбе за наследство. Мол, сначала надо выиграть в суде, а потом разберемся, кому что достанется.

— Ну, понятно, — покивал головой Ринат. — Сначала помогут, а потом станут обдирать как липку.

— Пожалуй, что и так, — не стал спорить Ледников. Да и с чем тут было спорить.

— И на кого они, эти люди, похожи? Бандиты? Криминал? — Ринат выжидательно смотрел на Ледникова.

«Стоит ли ему говорить про адвоката Келлера», — подумал Ледников. И решил, что пока хватит откровенностей. Всего хорошего должно быть в меру. Если Ринат понадобится еще, то надо иметь в запасе что предложить ему на обмен. Потому как Ринат иной формы сотрудничества не признает — только натуральный обмен.

— Не знаю, — развел руками Ледников. — Об этом надо поинтересоваться у сеньоры Согдеевой. Я в эту историю, признаться, встревать не желаю. Другое дело вы, ваша контора… Девушка нуждается в помощи и готова за это заплатить в случае успеха. А Муромский-старший был вашим клиентом. Так что судьба его наследства вам должна быть небезразлична. Попробуйте с ней связаться, она, по-моему, ищет сочувствия и содействия.

Ринат промокнул платочком вспотевший лоб.

— Тут все зависит от степени рисков. Если там уголовщина, то это одна история, одни риски… Если там деловые отношения — другая.

— Чего не знаю, того не знаю, — скромно сказал Ледников.

У него была такая привычка — не выкладывать никому ничего до конца. Что-то оставлять только для себя. Возможно, привычка дурная, но что поделаешь. Как сказал поэт, «привычка свыше нам дана, замена счастию она…» В данном случае речь, конечно, не о счастье, просто не надо, чтобы Ринат знал чрезмерно много. Узнав про