похоже, никого нет. Надо было сделать это раньше, когда здесь было безлюдно, но мне хотелось поскорее вернуться к Брэдфордам.

И снова тишина. Единственный свет — лампа в фойе. Я щелкаю выключателем на люстре, чтобы увидеть, как пройти в зону для завтрака.

Чуть не спотыкаюсь, когда обнаруживаю, что все лежит на своих местах. Ни одно печенье не исчезло.

Где же все?

Глава 18

Колин

Все в Винтер Велли находится в нескольких минутах ходьбы, поэтому не обращаю особого внимания на то, что беру с собой к родителям, когда остаюсь на ночь. Не то, чтобы я часто это делал. Перри обычно устраивает вечеринки с ночевкой у своих бабушки и дедушки. Поэтому, конечно, я забыл взять с собой запасную одежду. Поскольку придется уезжать из города на рассвете, лучше всего будет сбегать домой и захватить все необходимое. Не хотелось бы завтра утром выходить из дома, как парень из колледжа, совершающий прогулку позора перед семичасовым уроком.

По дороге домой прохожу мимо гостиницы и замечаю, что из нее выходит Одри. Разве она не была в постели?

— Привет, красавица.

Она вздрагивает и смотрит на меня широко открытыми глазами, как ребенок, которого застали с банкой с печеньем в руках.

— Что ты здесь делаешь?

— Могу задать тебе тот же вопрос, — отвечаю я. — Ты что-то забыла, когда переезжала?

Она оглядывается на гостиницу и качает головой.

— Нет, я… я хотела убрать поднос с печеньем. А ты?

— Я забыл взять кое-какие вещи из дома, — говорю низким голосом, наклоняясь ближе, чтобы смахнуть несколько крошек с ее губ.

От этого она слегка приоткрывает свой сладкий ротик. Ее губы раздвигаются, и я вижу розовый язычок, когда она легко касается им верхней губы.

Когда провожу большим пальцем по линии ее челюсти, дыхание сбивается. Эти звуки будоражат что-то внутри меня, и я становлюсь твердым. Я хочу, чтобы сегодня ночью она стонала, дрожала и выкрикивала мое имя. Ничто и никто не сможет меня остановить. Если только она сама не захочет этого.

Я запускаю руку в ее волосы и пропускаю их сквозь пальцы, наклоняясь вперед, а другой рукой слегка приподнимаю ее подбородок. Наши взгляды встречаются, и я приникаю к ее рту. Холод исчезает. Я горю, сгораю, когда целую ее неистово. Мое сердце учащенно бьется, когда я провожу языком по ее губам. Одри обхватывает мою шею, и мы углубляем поцелуй, а мои руки опускаются к ее идеальной попке, притягивая ее тело ближе к своему.

На нас слишком много одежды, и я хочу… я не должен этого хотеть, но не могу вспомнить, почему это бессмысленно. Все, что знаю, это то, что она мне нужна.

Ночь в нашем распоряжении. Я просто до боли хочу быть внутри нее, умираю от желания обладать ею. В голове все плывет от вожделения, и я вдруг останавливаюсь, вспоминая, где мы находимся, и где я хочу быть. Внутри нее, в моей постели — или в любом другом месте.

— Я хочу тебя, — говорю я между вдохами, контролируя желание, которое грозит втолкнуть ее внутрь B&B и прижать к двери.

Если бы только я мог сорвать с нее одежду и овладеть ею быстро и грубо.

— Поедем ко мне домой? — Это прозвучало как вопрос.

Она прочищает горло.

— Мы не должны… уже поздно, и мы у твоих родителей.

— Именно поэтому мы идем ко мне, — повторяю я, хватая ее за руку и увлекая за собой.

То, как веду себя рядом с ней, так не похоже на меня. Я не могу убедить себя в том, что не нуждаюсь в ней так сильно. Возможно, это единственный шанс побыть вместе. Она уезжает через несколько дней, и после этого останется лишь приятным воспоминанием. Почему все хорошее заканчивается?

Когда мы подъезжаем к моему дому, там почти темно. Сквозь окно просачивается свет, но я не включаю освещение. У нас нет времени… вернее, у нас есть вся ночь, но я не могу больше ждать. Поэтому толкаю ее к двери.

— Боже, ты просто совершенство. — Я прижимаю ее к себе, глядя в ее большие, красивые глаза. Они блестят от желания, но смотрят на меня с такой нежностью, что у меня тает сердце. Я хочу потеряться в них, в ней. Сегодня хочу забыть о своей семье, о своей жизни и обо всем, что было до нее.

— Я сомневаюсь в этом, но ты тоже неплох, — бормочет она, ее губы всего в дюйме от моих.

Только на одну ночь я хочу сосредоточиться на Одри Рид.

Я хочу наслаждаться ею.

Исследовать ее.

Овладеть каждым сантиметром ее тела.

Я обхватываю ее лицо и крепко прижимаю к себе.

— Хочешь, чтобы я остановился?

Одри жует внутреннюю сторону губы, ее глаза темнеют, когда она смотрит на меня.

— Пожалуйста, не надо, — говорит она хриплым голосом.

Желание течет по моим венам.

Я расстегиваю молнию на ее куртке, разворачиваю шарф и целую в шею. Мои губы следуют за руками, которые разворачивают ее, как подарок. Эта великолепная женщина — настоящий подарок от самого Санты. Я провожу поцелуями по ее обнаженной коже. Она дрожит. Мои пальцы исследуют ее, снимая с нее одежду.

— Ты такая красивая. — Мой голос звучит грубо и похотливо.

Я прижимаюсь губами к ее губам и нежно целую ее. Она такая мягкая и маленькая по сравнению со мной, но мы идеально подходим друг другу. Я провожу языком между ее пухлыми губами. Она приоткрывает их, издавая тихий стон. Я запускаю руки в ее волосы, притягивая ближе.

Она закидывает руки за мою шею, прижимая меня к себе крепче. Мы отчаянно нуждаемся друг в друге. Мой рот прижимается к ее, неторопливо исследуя его. Я хочу насладиться этим моментом. Между нами столько страсти, что наш медленный поцелуй становится неистовым и пылающим.

Невероятные ощущения переполняют меня. Я опьянен Одри.

Ее запахом.

Ее вкусом.

Ее стонами.

Одной рукой стягиваю с нее джинсы, и она, покачиваясь, сбрасывает их на пол и выходит из них. Моя вторая рука переходит к ее упругой попке, и я напрягаюсь, когда понимаю, что больше на ней ничего нет. Если бы я знал… ты бы ни черта не смог сделать, идиот.

— На тебе слишком много одежды… — говорит она напряженно.

— Сейчас мы это исправим, Единорог. Мне нужно исследовать каждый сантиметр твоего тела своими руками, — говорю я, проводя рукой по ее бедру. У нее перехватывает дыхание, когда почти касаюсь ее киски. — И ртом.

Наши