— Молиться, — хрипло ответил Феофан. — Я знаю, как разрушить чары Джина. Если ты будешь во всем слушаться меня, мы изгоним этих бесов с Земли.

— Я начертил на стуле крест, — почти равнодушно вспомнил Саша. — И ничего не случилось.

— Крест — это ерунда, — махнул рукой Феофан. — Этого мало. Давно известно, что бесы не боятся креста…

— А что же ты..? — начал Дыболь, но сосед не дал ему закончить.

— Я знаю обряд изгнания бесов, но для этого нужно не меньше трех человек. Если мы выберемся отсюда живыми…

Феофан не успел договорить. Неожиданно крышка приподнялась, в короб опустилась лапа и как котенка выдернула его на свет божий.

— Прощайте, люди! — истошно заорал Феофан, и крышка короба снова захлопнулась.

Оставшись в одиночестве, Саша почувствовал ещё больший отчаяние, которое все же заставило его действовать. Дыболь попытался приподнять крышку, но та не поддавалась. Тогда он стал яростно колотить ногами и кулаками по стенкам и кричать:

— Помогите! Кто–нибудь, Помоги–ите!

Дыболь так старался, что очень скоро сорвал себе голос, закашлял и без сил повалился в угол.

— Ну, чего ты так кричишь? — раздалось рядом утробное рычание чудовища. Затем короб снова открылся и туда заглянула отвратительная зубастая морда. — Погоди, сейчас и до тебя дойдет очередь. Быстренько обработаем и всем твоим мучениям конец.

ГОМОЛОГИ

Чудовище не обмануло Сашу, очередь действительно дошла и до него. Дыболя ухватили поперек туловища, и зверь принялся шарить свободной лапой в ящике с какими–то ржавыми инструментами, очень похожими на пыточные. От одного вида этих железяк Саша задохнулся от ужаса и с трудом пролепетал:

— Не надо… не надо меня обрабатывать! Джин, я больше не хочу!

— Пойди, посмотри в доме, — не обращая внимания на Сашины вопли, обратился его мучитель к своему собрату. — Здесь, кажется, кончились.

Второе чудовище исчезло в дверях дома, но через минуту вернулось обратно. Первый же выбрал в ящике что–то вроде кузнечных клещей, пару раз щелкнул ими и удовлетворенно покачал огромной уродливой головой. Затем зверь поднес Дыболя к своей отвратительной морде, кивнул ему и ласково проговорил:

— Ну что ты так разволновался? Это не долго — раз и все. Нервный ты какой–то.

Второе чудовище надело Саше на ногу большое металлическое колько с выдавленными буквами и циферками и сжало его теми самыми клещами, да так аккуратно, что Дыболь ничего не почувствовал.

— Вот и вся недолга, — добродушно произнес первый. — Теперь беги, гомо. Кто знает, может ещё встретимся. — С этими словами чудовище в два прыжка оказалось у забора и поставило Сашу на прежнее место перед скамейкой. — Беги–беги. А пистолетик я оставлю у себя. А то еще, чего доброго, пальнешь в нас.

Не заставляя себя уговаривать, Дыболь сломя голову бросился по картофельному полю туда, где его дожидался космический корабль. Но к Сашиному ужасу впереди вместо корабля откуда–то появилась кирпичная водонапорная башня. Она бессовестно возвышалась над полем и словно бы говорила Дыболю: «Все, назад дороги нет.»

— Зараза! — в отчаянии выкрикнул Саша и тут же кувырком полетел на землю. Он все ещё не верил и не хотел верить своим глазам. Лежа на земле, Дыболь бестолково хлопал ими, все ещё надеясь, что башня ему всего лишь привиделась в кошмарной галлюцинации. Но она не исчезала. Наконец, судорожно всхлипнув, Саша поднялся и больше ни секунды не раздумывая, кинулся в лес.

СТРАХ

Когда до густого сумрачного леса оставалось всего несколько десятков метров, Дыболь остановился. Картофельное поле закончилось и он ничком повалился в невысокую траву, одуряюще пахнувшую млечным соком, теплом и влажной землей. В километре от него виднелась та же злосчатая окраина города, за ним никто не гнался, и у него появилась возможность поразмышлять над тем, что же все–таки произошло. Как когда–то утверждал мудрый Анаксагор, помимо нашего существует и некий другой мир, в котором Солнце и Луна как у нас. Саша наконец получил возможность воочию убедиться в справедливости слов древнего философа.

Лежа на боку, он часто приподнимал голову и затравленно озирался. Когда же сердце у него немного успокоилось и дыхание стало ровней, он внимательно осмотрел ногу.

На кольце из нержавеющей стали оказались выбиты дата, адрес и вежливая просьба сообщить о поимке гомо по указанному адресу. Дыболь вспомнил, что такими же кольцами, только поменьше, метят перелетных птиц.

Ощупав железку, Саша сообразил, что голыми руками он не сможет освободить ногу. Поблизости же не было ничего, чем это можно было сделать. Бросив взгляд в сторону башни, Дыболь мгновенно вскочил на ноги. Быстро приближаясь к нему, по полю неслось гигантское кенгуру, как две капли воды похожее на тех, которые его окольцевали.

— Да пропади вы все пропадом! — не своим голосом выкрикнул Саша и бросился к лесу. Добравшись до ближайших кустов, он резко обернулся. До чудовища оставалось не более ста метров. В коротких передних лапах оно держало вороненую толстую трубу диаметром с водосточную и на бегу целилось в него.

Догадавшись о предназначении трубы, Дыболь вильнул в сторону и сделал это очень своевременно: раздался оглушительный грохот и в двух метрах от него с треском пополам переломился толстый ствол березы. В спину Саше полетели кусочки древесины, и уже ничего не соображая от страха, он побежал вперед не разбирая дороги.

Вслед за первым раздался второй залп, и ещё одно могучее дерево, ломая молодняк, рухнуло на землю.

Впереди между ветвей деревьев замелькала водная гладь. Не сбавляя скорости, Дыболь добежал до берега и головой вниз нырнул в маленькое, сильно заросшее камышом озерцо.

Скорее проснувшийся в нем инстинкт самосохранения, нежели опыт, подсказали Саше, как действовать дальше. Не появляясь на поверхности, он быстро развернулся под водой и по–лягушачьи, наискосок поплыл к берегу в густые заросли осоки.

Существует устоявшееся мнение, что человек боится неизвестного, но, как показывает жизнь, это не так. Встретившись с опасностью, не вызывающей никаких ассоциаций, человек не узнает в ней смертельной угрозы и, скорее всего, не испугается. Однако, столкнувшись с чертом, каким его изображают художники и литераторы, страху натерпишься.

Смерть, потеря близких, боль, неопределенность, безденежье — вещи известные и боятся их все, от больных страдающих разными страхами, до тех, кого принято называть бесстрашными. Но все же не зря последних нередко называют отчаянными. Именно отчаяние, независимо, чем оно вызвано: боязнью потерять жизнь или