Закон создал Суд по негласному наблюдению целях внешней разведки «FISC» (англ. Foreign Intelligence Surveillance Court), который мог выдавать судебный ордер на негласное наблюдение за подозреваемыми в разведывательной деятельности на территории США по запросу от федеральных правоохранительных органов.

«FISA» разрешил прослушку телефонных разговоров без санкции суда только в течение 48 часов, то есть начать ее, а затем получить санкцию «FISC» задним числом. С 1979 года «FISC» удовлетворил десятки тысяч запросов на прослушку, а отклонил 4.

4 декабря 1981 года Президент США Рональд Рейган подписал Указ № 12333, который расширял полномочия и обязанности американских спецслужб и обязывал руководителей федеральных ведомств США сотрудничать с ЦРУ по вопросам предоставления информации.

В 1986 году в 3-ю часть «Закона Омнибуса» была внесена поправка, которая потом стала отдельным законом «ECPA» (англ. Electronic Communications Privacy Act – Закон о защите электронных коммуникаций). Он прямо запретил спецслужбам любые формы перехвата электронных сообщений или их чтения в местах временного хранения (до полугода) без соответствующего ордера.

То есть к «Закону Омнибуса» о простой телефонной прослушке, которая запрещалась без ордера, были добавлены другие средства коммуникаций, которые появились к тому времени. А это были радиоудлинители, пейджеры, мобильные телефоны и другие электронные системы передачи информации.

Однако «ECPA» имел одно «слабое место», подвергнутое впоследствии правозащитной критике: он защищал коммуникации «реального времени». Если какие-то сообщения хранились более 180 дней, то они полностью выводились из правового поля.

Ограничение в 180 дней было обусловлено тем, что хранение массивов данных большее время было экономически неэффективным. Считалось, что если никто не «забрал», например, письмо с почтового сервера, то через 180 дней (разумный и достаточный срок) по аналогии с почтой письмо могли прочитать, в том числе провайдер.

Таким образом, электронная переписка, которая могла храниться гораздо больше, по истечении 3-х месяцев могла быть прочитана спецслужбами без ордера.

Интересно, что срок «более 180 дней» регулировался еще законом «SCA» (англ. Stored Communications Act – закон о сохраненных коммуникациях), который подтверждал вышеуказанный срок. По его истечении письма признаются «брошенными», и для доступа к ним спецслужбы должны были только предъявить «надлежащие обоснования» их необходимости для расследования.

До начала 1990-х годов прослушка рассматривалось как тайная сторона деятельности правоохранительных органов до тех пор, пока у ФБР не начались проблемы с получением разрешения на прослушку в крупных мегаполисах. Проблема была не в недостатке средств или людей, а в технологических затруднениях.

Первые 60 лет истории телефонии для прослушивания чьего-либо телефона достаточно было повесить пару зажимов-«крокодилов» на телефонные провода. Но когда в начале 1980-х телефонные системы стали цифровыми, правоохранительные органы обнаружили, что их возможность перехватывать разговоры ограничена развитием современных технологий.

Особенно остро эта проблема проявилась в сети телефонной сотовой связи Нью-Йорка. Несмотря на то, что нешифрованные аналоговые сигналы сотовых телефонов легко можно было поймать ручным сканером, а вычленить в этом потоке разговор с конкретного телефона было куда более сложной задачей.

Единственным местом, куда можно было подключить подслушивающее устройство, был специальный технический порт на коммутаторе системы сотовой связи. Одна из установленных в Нью-Йорке сотовых систем «Autoplex 1000» компании «АТ&Т», рассчитанная на обслуживание 150 тысяч абонентов, имела всего 7 технических портов. Полиции зачастую приходилось месяцами ждать возможности воспользоваться разрешением на прослушку.

Проблемы для ФБР создавали также и более простые технологии. В большинстве случаев прослушка предполагает установку специального записывающего устройства на телефонную линию подозреваемого. Однако переадресация звонков позволяет ему автоматически перенаправлять звонки на другой телефонный номер, одновременно избегая прослушки и меняя юрисдикцию.

Цифровые телефоны «ISDN» (англ. Integrated Services Digital Network – цифровая сеть с интеграцией служб) создали еще большую проблему: для подключения к такой линии необходимо специальное оборудование. А когда разворачивались первые сети «ISDN», в распоряжении правоохранительных органов еще не было такого оборудования. Любой, кто использовал цифровой телефон, получал почти гарантированно непрослушиваемую телефонную линию.

Сначала ФБР пыталось сговориться с производителями телефонного оборудования о встраивании средств, обеспечивающих перехват. Но согласно документа, попавшего в распоряжение центра «EPIC» (англ. Electronic Privacy Information Center – информационный центр электронной приватности), ФБР получило резкий отказ.

Вместо того, чтобы просто попытаться восстановить свой статус-кво, ФБР захотело, чтобы в оборудование встраивались средства удаленного мониторинга. Это позволило бы его сотрудникам осуществлять прослушку телефонов, не раскрывая самого ее факта, не привлекая телефонную компанию и не ставя ее в известность.

Когда тайные усилия ФБР потерпели неудачу, оно предложило законопроект о цифровой телефонии (англ. Digital Telephony Act), который обязывал телефонные компании и производителей оборудования удовлетворить его требования. В результате «молитвы» Бюро были услышаны.

В 1995 году вступил в действие закон о прослушке «CALEA» (англ. Communications Assistance for Law Enforcement Act – Закон о содействии правоохранительным органам в сфере коммуникаций), принятый 25 октября 1994 года при Президенте США Билле Клинтоне. Закон, как это ни странно, появился чуточку раньше нового закона о связи.

Собственно, цель «CALEA» простая – выявлять и арестовывать преступников путем негласной, но законной прослушки телефонных переговоров. Решительный подход был связан с очень быстрым развитием технологий и ростом абонентской базы, органы правопорядка стали отмечать, что «чёрных комнат» (далее – ЧК) стало недостаточно.

Хотя по целям и реализации закон очень напоминает российскую «СОРМ» (систему оперативно-розыскных мероприятий), за исключением одной маленькой, но существенной детали, которая ставит два закона с одинаковыми целями в разные стороны. Эта мелочь – реализация.

Дело в том, что «CALEA» не предусматривает никакого вмешательства операторов в работу системы. Вообще никакой – ни финансовой, ни технической, ни эксплуатационной. Поступили очень просто: всем производителям оборудования заранее выдали рекомендации, что и как нужно делать.

Причем стандарты прослушки были предварительно и основательно обсуждены в Евросоюзе. Этим занимался Европейский институт по стандартизации в области телекоммуникаций «ETSI» (англ. European Telecommunications Standards Institute), имеющий штаб-квартиру в Софии Антиполис (Франция).

Потом вопросами стандартизации «законного съема информации» занимались еще консорциум «3GPP» (англ. 3rd Generation Partnership Project), разрабатывающий спецификации для мобильной телефонии, и Лаборатории кабельного телевидения «CableLabs».