обрушиться проливной дождь. Персефона схватила шип обеими руками и потянула на себя. Руки не слушали, соскальзывали со льдины, подтаявшей от пылающего тела Повелителя. Персефона выругалась, а Ниалл опустился ниже, теряя энергию. Девушка сильнее вцепилась пальцами в льдину, точно мертвой хваткой. Бог просил не использовать Хаос, но ему стало хуже, и она решилась. С пальцев Персефоны на лед перепрыгнули клубы черного тумана. Они окутали его обсидиановой нитью. Девушка схватилась руками за магические путы и потянула их на себя со всей силой, что у нее имеется. Льдина застряла, не хотела покидать сердце Бога. Прилипла к его снежной корке и сопротивлялась. Персефона закричала, вложила больше магии. В воздухе запахло пеплом. Его запах оседал в легких Бога тяжелым слоем.

— Не используй Хаос, — прошептал Ниалл.

Персефона не ответила, только сильнее схватилась за шип. Осколок льдины внезапно поддался и, точно смазанный маслом, легко выскользнул из тела Бога. Персефона потеряла достаточно много силы и в изнеможении рухнула на пол. Ее тело трясло, из груди выпрыгивало сердце. Ниалл вдруг завалился на бок и девушка едва успела поймать его. Раны вмиг затянулись, но энергия была на нуле и он погрузился в сон, чтобы тело восполнило потерянные запасы. Девушка положила голову Бога себе на колени и погладила по волосам. Он спас ей жизнь. Еще немного, и Ниаллу пришлось бы снимать ее распятое тело. Он был прав — Персефона дура. Маленькая, глупая смертная, поверила, будто заклинание верное, усомнилась в Повелителе Света. Она перевела на его лицо тоскливый взгляд и улыбнулась. Он, даже будучи раненным, выглядел красивым: алебастровая кожа, высокий аристократичный лоб, пушистые светлые брови, прямой нос с легкой горбинкой, острые скулы и выраженная ямка над верхней губой — самая сексуальная часть в мужчинах. Девушка откинула голову назад. Восстановится ли Ниалл? Очнется ли?

В пещере царил полумрак. Арфа зловеще светилась, точно подмигивая Персефоне. Ее ноги затекли, она уже не чувствовала движения груди Бога от мирного дыхания. Девушка то и дело касалась его кожи, с поверхности которой вверх поднимался пар. Под пальцами горело, а волосы Ниалла окропило кровью. Персефона попыталась поменять позу, но тяжесть его тела не давала сделать никаких движений. Девушка не знала сколько уже так просидела, а Бог все никак не приходил в себя.

— Ниалл, — позвала она хриплым голосом. Ответом была тишина. Он даже не шелохнулся.

Тогда Персефона поднесла ладонь к его носу, силясь почувствовать есть ли дыхание. Выдохнула от облегчения, и, набравшись смелости, распустила локоны Ниалла, стирая магией кровавые следы с волос, с одежды, с его красивых губ. Когда он отключился, они были цианотичного оттенка, почти бескровные, сейчас же губы его порозовели, возвращая свой коралловый оттенок, а к щекам прилил румянец.

— Ниалл, очнись! — громче воскликнула девушка. Не помогло. Персефона зевнула и прилегла на льдину, увеличивая магией защиту от холода. Сон затянул ее в свою пучину и уже через пару минут она отключилась.

Селена стояла в тронном зале мрачнее тучи. Она смотрела в окно, хмуря пушистые русые брови. Локоны ее змейками спускались по спине, затянутой в воздушное платье яркого цвета фуксии. Ноги обнимали босоножки с квадратным носом на высокой прозрачной шпильке. Она, скрестив руки на груди, выслушивала очередные оправдания. Она ни на миг не бросила попытки отыскать Ленара. Их связь, что тонкой нитью стянула влюбленные горячие сердца, потихоньку слабела и это выводило Богиню из себя. В Изумрудном лесу вчера ночью ищейки почувствовали след Ленара. Он использовал магию Порядка. Его магию ни с чем было невозможно перепутать. Она пахла так ярко, словно сама Богиня была на месте. Селена тотчас переместилась к месту, в котором почувствовала след возлюбленного, но она успела увидеть только яркую сиреневую вспышку и русые кудри, шелковым водопадом взметнувшиеся вверх, а еще его запах — родной, вызывающий под кожей бешеный топот мурашек. Селена попыталась отследить его перемещение. Не успела. Ленар мастерски замел следы, все же не зря его учителем был сам Ниалл. Бог Света знал различные секреты магии лучше любого из Богов.

— Повелительница, — ищейка аккуратно тронул ее за плечо и Селена обернулась. Волосы разметались по ее спине, тело охватил ореол Порядка, а в воздухе запахло орхидеями. Ищейка отошел на шаг назад, пряча глаза, стушевался под выжидающим взглядом гетерохромных глаз и сглотнул вдруг ставшую вязкой слюну.

— Сплошные оправдания! — прошипела Селена. — У меня что, бездарные подчиненные?

— Никак нет! — замотал головой ищейка.

Селена зажмурилась, успокаивая дыхание. Ниалл бы на ее месте нашел способ связаться с другом, перевернул бы вверх дном все Безграничье, заставил магов работать лучше, а она своими сердечными поступками жалела их и маги не боялись, не хотели подчиняться, знали, что Селена простит. А еще переполох в замке Адриана…Ниалл действительно — лучшая кандидатура на роль правителя мира. Жаль только, что под ее пальцами на полотна ложились совсем другие образы. Тот, где она отдает Ниаллу корону — никак не хотел вышиваться. Вчера Селене превиделось — ее брат лежал на льдине, закрыв глаза, а из его тела торчали ледяные шипы, с кончиков которых капала кровь. Она хотела сначала показать его Адриану, а потом заметила интересную деталь — девушку с платиновыми волосами, что стояла над братом с обеспокоенным лицом, а на ее пальцах искрился обсидиановый туман. Это была та самая девушка, которую Ниалл встретил на балу. Кто же она такая? И почему именно с ней Бог отправился к Нефритовой Арфе?

Вдруг в кармане платья Богини завибрировал кусок следящего камня, вторую половину которого Богиня установила в Изумрудном лесу на месте, где видела Ленара. Она достала его на свет и помрачнела. Камень светился синим огнем, а затем раздалась вспышка и к ногам Селены упала бумажка. Запахло орхидеями. Она опустилась, подняла записку и дрожащими пальцами развернула. Красивым почерком ее возлюбленного была выведена надпись: «Не ищи меня. Ленар». Селена скомкала бумагу в ладони. Она вспыхнула огнем и рассыпалась пеплом сквозь ее пальцы. На глаза навернулись предательские слезы, в горле встал ком, а тело засветилось. Богиня приказала:

— Отозвать всех ищеек!

— Но мы исправимся, — возразил мужчина.

Глаза Богини полыхнуло огнем. Она рявкнула:

— Это приказ! — и, вскинув гордо голову, ушла в оранжерею роз, скрывая под ресницами горькие слезинки.

Персефона распахнула глаза. Голова все еще гудела, во рту стоял мерзкий металлический привкус. Она лежала на льдине, тело потрясывало от потраченной магической энергии. Повернув голову вправо, Персефона увидела лежащего на спине Повелителя Света. Глаза были закрыты, на светлых ресницах блестели льдинки, платиновые локоны разметались,