— Роза, они что, тебя били? — со слезами в голосе спросил Бурсов, осматривая жену. — Ты вся в синяках!

— Да ничего страшного по сравнению с тем, что они хотели сделать со мной дальше. — Роза поморщилась, потирая локоть. — Если бы не твоя наемница, то мне бы конец пришел.

— Они, они тебя это… я хочу сказать, — запинаясь заговорил Бурсов, с трудом подбирая нужные слова. — Они тебя не насиловали?

— Да лучше бы насиловали, чем так, — буркнула Роза, стоя перед зеркалом и осторожно касаясь ссадин на лбу под волосами.

— Что? — переспросил Бурсов.

— Да ничего, — ответила Роза и спросила: — Где ты нашел эту женщину?

— Какую женщину? — не понял Бурсов. — А, телохранительницу? Так мне моя школьная приятельница посоветовала нанять.

— У вас с ней что-нибудь было? — холодно спросила Роза.

— С кем? — нахмурился Бурсов. — Да ты с ума сошла! Я тут ночи не спал, не знал, куда бежать, чтобы тебя нашли, а ты мне такое.

— Олежек, не горячись, — попросила Бурсова, — мне просто интересно, почему ты нанял в телохранительницы такую смазливую девчонку, а не мужика?

— А мне интересно, откуда у тебя деньги и дорогие вещи?! — поднялся на жену Олег Николаевич. — Что за дерьмо! Ведь это из-за тебя все произошло. Обворовали квартиру.

— Как обворовали?! — вскрикнула Роза и кинулась в спальню. — Ничего нет! Ни шубы, ни денег. — Было слышно, как Бурсова выдвигает ящики, открывает дверцы шкафов. — Господи, платья! Мое любимое. — Роза с дикими глазами прибежала назад. — Кто это сделал? Где Цезарь? Его тоже украли? Я этого не переживу. Ты заявлял в милицию?

Муж пояснил, что Цезарь в больнице. Он дрался с бандитами, как лев.

— Я знала, — всплакнула Роза. — Но кто же это был?

— Спрашиваешь у меня, кто обворовал? А ведь тебе лучше знать, — ядовито ответил Бурсов. — Опять звонил какой-то мужик и пел заклинания, потом сказал, чтобы мы вернули ему деньги. Еще этот бандит обматерил меня по телефону, пообещал мне, что умоет кровью.

— Пел молитвы? — переспросила Роза.

— Не хочу вас отвлекать, но нам пора отсюда сваливать, — сообщила я супругам. — Парни из приюта могут нагрянуть сюда в любой момент. Так что собирайте вещички, и уходим.

— И куда мы пойдем? — поинтересовался Олег Николаевич. — Мы же здесь под охраной милиции.

Я велела ему не спорить, а переодеваться в женщину.

— Что? — переспросил Бурсов. — Какая из меня женщина?

— Уродливая, — ответила я. — Наденьте какой-нибудь легкий плащ и повяжите платок. Выйдем толпой. Сейчас в темноте никто разбираться не будет.

Поворчав, Бурсов все же стал переодеваться. Роза ему помогала. Получилось даже прилично. Олег Николаевич превратился в упитанную бабку лет под шестьдесят в мятом плаще серого цвета и темно-коричневой косынке.

— Если приглядываться не будут, то сойдет, — вслух сказала я.

В этот момент на улице завизжали покрышки и загрохотали выстрелы. Жалюзи на всех трех окнах квартиры подбросило. Влетевшие пули избороздили потолок воронками. На пол посыпалась бетонная крошка, мел. Люстра в гостиной взорвалась тысячами сверкающих стеклышек. Мой голос потонул в грохоте, но Бурсов и его жена сами догадались броситься на пол. По-видимому, перестрелка возникла между преступниками и оперативниками. Я кинулась к окну и увидела, как от дома уходит синий пикап «Иж», а за ним несется белая «Газель» оперативников. В кузове пикапа находились трое вооруженных ружьями мужчин в масках. Они стреляли по оперативникам.

— Что там? — крикнул Бурсов, поднимая голову от пола.

— Какие-то бандиты с ружьями. За ними милиция погналась, — ответила я.

— Звук выстрела, прямо как у моего карабина, — проговорил Бурсов, поднимаясь и поправляя плащ и косынку.

— Может, это ваши ружья и были, — пожала я плечами и приказала идти за мной.

Уже в бандитском джипе, когда мы проезжали по проспекту Мира, Роза Аркадьевна неожиданно предложила:

— А поехали-ка к нам на дачу? Там места глухие. Нас никто не найдет.

— В первую очередь бандиты поедут именно на дачу, когда узнают, что вас нет на квартире, — ответила я.

— Олежка, да скажи ты ей, чего она из себя строит, — пожаловалась Роза мужу.

— Она знает, что делает, — отрезал Бурсов.

Роза замолчала, сердито насупившись.

Заметив арку в одном из домов, я свернула туда и остановилась.

— Приехали? — спросила Роза.

— Нет. Дальше пешком, — огорчила ее я. — Ни к чему, чтобы эту машину видели рядом с убежищем.

— Я хромаю, — напомнила Бурсова. — Бандиты мне так ноги перетянули, что я еле хожу.

Что делать с этим?

— Если надо, понесем, — мрачно сказала я. — Устанем, тогда придется пристрелить. Не взыщите. — Бурсова мне уже начинала надоедать.

— Сострила, — пробормотала Роза зло.

До общежития, где я на всякий случай держала для экстренных случаев комнату, мы шли со скоростью черепахи. Роза ныла, плакала и висла на муже. Подъем на третий этаж по загаженной и заваленной мусором лестнице настроения ей не улучшил.

— Что это за клоповник? Тут, наверно, одни бомжи живут! — возмущалась она.

Комната, естественно, тоже не понравилась.

— Здесь невозможно жить! Я достаточно в детдоме натерпелась. То ли дело у нас на даче.

Олег Николаевич крепился сколько мог, потом подошел к жене и негромко сказал:

— Слушай, Розочка, еще одно слово про дачу, и я позвоню в твою «Защиту детского счастья» и сообщу, где ты есть.

— Олежек, ты что? Я тебя не узнаю! Что с тобой произошло? — запричитала Бурсова, села на стул, и по ее щекам покатились слезы.

Бурсов хмуро смотрел на жену секунд тридцать, затем принялся успокаивать. Я хотела рассказать супругам свой план, но в это мгновение зазвонил телефон. Я велела Бурсовым стелить себе на полу, показала постельные принадлежности, матрасы, сваленные в кладовке, а сама ответила на звонок:

— Да, Валерий Игнатьевич, до сих пор не спите?

— С вами уснешь, — проворчал он. — Где Бурсов?

— В надежном месте. Жив-здоров, — уклончиво ответила я. — А что такое?

— «Что такое»? — передразнил меня Валерий Игнатьевич. — Наши парни задержали банду на пикапе, что обстреляли квартиру твоего клиента. Кинулись к Бурсову — ни его, ни тебя.

— А что за банда-то? — спросила я.

— Какие-то пацаны. Старшему восемнадцать, — с пренебрежением ответил Валерий Игнатьевич. — Стреляли из оружия твоего подопечного, значит, это они и квартиру обчистили.

— Не факт, — буркнула я.