После этой мысли мужчина широко распахнул глаза, чтобы обнаружить себя… в гробу?!

Толком не понимая, что происходит, он попытался привстать, но затея оказалась неудачной, поскольку он тут же ударился головой о деревянную плиту над собой. Сбоку что-то всколыхнулось, пропуская лучик света, и только теперь он понял, где находится. Если вчера ему показалось, что он на грани бешенства, то сейчас он был вне себя от ярости и готов был действовать! Тем более что объект его злости обнаружился тут же и был хорошо виден в образовавшуюся щель! А учитывая, что Рэйн нашел себя под собственной кроватью, совершенно голым, бережно укутанным в одеяло и даже с подушечкой под головой, а простынь дед использовал не хуже балдахина, чуть приспустив ее по бокам кровати, то злиться было на что! Да еще эта его вчерашняя выходка!

И что же старый мерзавец вытворял уже с утра? В комнате было все вверх дном. Дед скатал все ковры, ободрал обивку на его любимом кресле, расшвырял на столе книги, которые почему-то выглядели обгрызенными, и теперь уныло таращился на небосвод, взгромоздившись на его подоконник.

— Что все это значит? — прорычал Рэйн раньше, чем сумел полностью выбраться из-под кровати.

— Значит… значит… — пробормотал дед, не обратив на него ровным счетом никакого внимания. — Значит, что я что-то упускаю, — вопреки всему дед говорил спокойно и вдумчиво, в то время как Рэйнхард едва сдерживался, чтобы не довершить начатое вчера вечером. Что сделал с ним этот старик, что из невозмутимого, замкнутого мужчины он спустя всего двое суток превращается в кого-то, слишком напоминающего его младшего брата. Надо с этим завязывать! Он не может себе позволить быть таким. Подобная несдержанность приведет лишь к ошибкам!

— Объясните мне, что все это значит и почему вас никто не остановил?!

— А, — отмахнулся дед, — они спят, — глубоко вздохнул он.

— Что? Как — спят?!

Дед опять уныло вздохнул и посмотрел на Рэйнхарда так, что тот невольно ощутил себя надоедливой блохой.

— Они меняются каждые четыре часа, — пояснил дед совершенно секретную информацию, о которой знать ему не полагалось. — После того как они в последний раз поменялись, я начал заниматься этим, — обвел он рукой комнату. — Они прибежали, теперь спят, — кивнул он в сторону двери, где мирно посапывали двое лучших людей Рэйнхарда. — Следующие придут не раньше чем через полтора часа.

Старик вновь замолчал, устремив свой взор в окно.

— Зачем вы разнесли мою комнату и засунули меня под крова… — На этих словах Рэйн запнулся, так как взор его упал на ту самую кровать. — Вы разодрали мой матрац… — как-то устало пробормотал он.

— Гм, — кивнул дед, — разодрал… Устал я.

— Надо думать, — пробормотал Рэйнхард, медленно осматривая разгромленную комнату.

Старик вновь погрузился в собственные мысли, позволяя Рэйну лицезреть масштабы причиненного вреда. А посмотреть было на что! Пострадало не только кресло. Казалось, старик отодрал все возможные обивки, до которых сумел добраться. Он вскрыл не только его матрац, но и подушки, перевернул его малый гардероб, в котором хранилось белье и кое-какая повседневная одежда, выпотрошил ящики стола, книжные полки теперь пустовали, а ворох книг возвышался горой посреди комнаты, отдельно валялись выдранные изжеванные листы…

— Вы что, пытались есть мои книги? — монотонно поинтересовался он.

— Нет, я их только попробовал, — пояснил дед.

— Зачем? — несколько обреченно посмотрел Рэйн на старика. Такого вредоносного целителя он в жизни своей не встречал. Это был древний пакостник-вредитель, который будет похлеще стихийного бедствия, если захочет. Старик связал его по рукам и ногам всего за несколько суток и сам прекрасно знает, что ничего ему не будет не только потому, что он нужен, но и потому что у Рэйна рука не поднимется причинить ему вред. Но ведь его можно изолировать? Тогда какой от него прок… Тем более у этого ума хватит навредить и самому себе, если это будет нужно.

— Ты облизываешь страницы, когда читаешь, — тяжко вздохнул дед. — Было бы идеально, если бы тебя травили твоими же книжками.

— Я проверял, — в точности повторив вздох старика, поделился Рэйн.

— А чего не сказал? — встрепенулся Соль и уже было собрался идти в наступление.

— А вы спрашивали? — изогнув бровь, спросил Рэйн. — Могли бы поинтересоваться прежде, чем меня… — закатил он глаза, явно пытаясь неуклюже изобразить способ своего вчерашнего пленения.

— Я боялся, ты не разрешишь…

— Жевать мои редкие, баснословно дорогие книги?

— Ну, что-то типа того, — кивнул старик. — Да и не такие уж они и дорогие, я тебе подарю лучше, если вернусь домой…

— Зачем изодрали стены, кресло, постельное белье, подушки, мое исподнее?

— Затем, — обиженно засопел старик.

— Их я тоже проверял, — поделился Рэйн. — Я не идиот, — зачем-то добавил он.

— У тебя брат идиот, так что у меня не было полной уверенности в тебе…

— Это способ сказать «Простите за погром»?

— Типа того, — не став препираться, согласился дед. — И… это… сегодня я от тебя ни на шаг не отойду, — немного запинаясь, пробормотал он.

— А что так?

— Есть причина.

— Мне не становится лучше? — как бы легкомысленно ни прозвучал этот вопрос, таковым для Рэйна он вовсе не был.

— Становится, — возразил дед, — пока я не выхожу за пределы этой комнаты. Поэтому я хочу еще раз позавтракать вместе с твоими родственниками, а заодно и походить за тобой по пятам.

— Хорошо, — просто ответил Рэйнхард, с удивлением понимая, что чувствует нечто сродни уверенности рядом с этим человеком, а может, даже и доверие к нему? Хотя… ерунда все это.

Сифилиция, Молчаливый-болтун, Двое-из-ларца и Поганец были уже на месте, когда мы спустились в столовую дома Ариен. Стоило переступить порог комнаты, чтобы поразиться тому, как выглядела эта семья в лучах утреннего солнца, что сквозь широкие окна проникали внутрь помещения. Женщины казались воздушными неземными созданиями в своих легких струящихся тогах, что словно были сотканы из тысяч нежнейших лепестков. Их золотые кудри убраны в высокие прически, кожа казалась такой сияющей и нежной, что до боли хотелось к ней прикоснуться, при этом страшно бы было осквернить нечто столь идеальное. Они казались чистыми и невинными, и сердце невольно начинало трепетать в груди от одного только взгляда на них. На лицах безмятежные, немного легкомысленные улыбки.

В то время как мужчины выглядели особенно мужественно и благородно рядом с такой беззащитной красотой. В воздухе кружил нежный аромат свежесрезанных фрезий и легкий флер лимонной травы. Младший брат Рэйна отпускал ничего не значащие шутки, и столовая наполнялась нежным перезвоном женского смеха. Мужчины реагировали более сдержанно, при этом показывая, что им нравится происходящее. Они были похожи на героев романа, сказки или картины о том, как выглядит идеальная светская семья. Реальность вокруг них преображалась, словно наполняясь волшебными, едва слышимыми звуками таинственных мелодий. Казалось, не солнце проникает в комнату, а от каждого из присутствующих исходит это самое прекрасное сияние.