опустили. Два первых снаряда попали в носовую часть «Славы», причем, один из них — против машинного отделения левого борта. Все три попадания были подводные — ниже главного броневого пояса. Один снаряд пробил борт в районе 25-го шпангоута, на 3-3,5 метров ниже ватерлинии, в помещение носовых боевых динамомашин и, разорвавшись, образовал подводную пробоину диаметром 1,65 м и площадью 2,6 кв. м. Кроме того, этот снаряд произвел разрушения во внутренней переборке бортового коридора. Электричество во всей носовой части корабля погасло, а матросы, находившиеся у динамомашин, едва успели выбежать из помещения, в панике забыв (!) задраить за собой горловину.

Вода быстро затопила всё помещение и дошла до батарейной палубы. Для предотвращения дальнейшего распространения воды, люк экстренного выхода немедленно задраили и поставили на него подпоры. В темноте не успели задраить двери, ведущие из подбашенного отделения в носовой погреб главного калибра и его также затопило. В итоге от этого снаряда «Слава» приняла восемьсот сорок тонн воды. Вторым снарядом была нанесена подводная пробоина, затопившая носовое отделение мокрой провизии и шкиперскую, что составило еще двести восемьдесят семь тонн воды.

Третий снаряд попал в подводную часть 195-мм броневого пояса против левой машины. Броню пробить не удалось, он только повредил ее. В машинном отделении появилась небольшая течь, а в трюме — фичирация воды, с которой справлялись одними осушительными средствами. Трансформаторы и электрические приборы перестали действовать. Аккумуляторная станция оказалась поврежденной. Переговорные трубы были перебиты и управление огнем кормовой 12" башни стало вестись по плутонгам. Газы от разрывов снарядов попали по кочегарной шахте в носовую кочегарку, но кочегары остались на боевых постах. По всем нижним помещениям линкора распространился едкий дым, что привело к панике. Часть личного состава, бросив боевые посты, выскочила наверх, но затем, надев противогазы, вернулась на боевые посты.

Бой продолжался. Немцы вели прицельный огонь на поражение. Им отвечала кормовая башня «Славы», которой командовал лейтенант Иванов. В 12.39 почти одновременно в надводную часть борта «Славы» попали еще два 12" бронебойных снаряда противника. Один из них пробил 152-мм броню, разорвался на церковной палубе, произведя на ней сильные разрушения, уничтожив рундуки, пожарную магистраль, трап, соединяющий палубы, погреба артиллерии малого калибра и кочегарную шахту. На палубе возник пожар — горели командные шкафчики и рундуки. Пятый снаряд пробил 152-мм броню в районе батарейной палубы, разрушил переборку бортового коридора и силой взрыва прогнул переборку угольной ямы. Этим же снарядом был уничтожен перевязочный пункт. От разрывов снарядов пламя, дым и газы попали через трубу аварийного выхода в помещение центрального поста с такой силой, что два офицера и матросы, находящиеся в центральном посту, были сбиты с ног и контужены. Борьбу с пожарами пришлось вести в очень тяжелых условиях закрытых помещений, заполненных едким дымом от горения пакли и ветоши и газами. Тем не менее, благодаря самоотверженной работе пожарного дивизиона, возглавляемого старшим офицером линкора капитаном 2 ранга Галлером,[10] пожары были потушены в течение десяти-пятнадцати минут. После попадания двух последних снарядов возник пожар в подбашенном отделении левой носовой 6" башни. Горели маты и бушлаты, принадлежавшие комендорам. Все подбашенное отделение наполнилось дымом. Пожар начали тушить три матроса, пытаясь сообщить в башню о случившемся, но никто не отвечал, так как переговорная труба оказалась перебитой. Опасаясь распространения огня, матросы по собственной инициативе затопили погреб башни водой.

В результате полученных попаданий «Слава» приняла в носовую часть 1127 тонн воды, получив крен 4-5°, достигший через десять минут 8°, а также дифферент на нос. От возникшего крена стало трудно управлять артиллерийским огнем. Командир «Славы» капитан 1 ранга. Антонов приказал выровнять крен затоплением симметричных отсеков правого борта. Вскоре крен уменьшился до 4°, но от принятой воды «Слава» села носом еще на 1,5 метра, что уже делало сомнительным проход линкора по мелководному Моонзундскому фарватеру.

Между тем, через сальники и ненадежные переборки старого корабля продолжалось распространение воды. Когда крен «Славы» дошел до 5°, вода стала затоплять кормовую кочегарку, поднявшись до уровня топочных дверец двух котлов, которые пришлось немедленно вывести из действия и удалять воду с помощью двух турбин. Воду, поступающую в левое машинное отделение, пытались откачивать насосом и турбиной, но их работа оказалась недостаточно эффективной, и положение становилось угрожающим, поскольку работающая машина мотылями погружалась в воду, разбрызгивая ее и создавая фонтаны, затрудняя управление главными механизмами. Фонари масляного освещения, зажженные на случай повреждения электричества, заливались водяными брызгами. По мере проникновения воды через пробоины и другие кочегарные отделения, котлы приходилось выводить из действия, давление пара постепенно падало, и машины не могли давать требуемого числа оборотов. Среди машинистов началась паника.

Опасаясь гибели корабля, несколько машинистов самовольно бросились наверх. Думая, что на это последовало официальное распоряжение, весь личный состав машинных отделений бросил свои боевые посты и направился на верхнюю палубу выяснять обстановку. В этот момент боевая обстановка потребовала изменения хода «Славы». Командир корабля передал это приказание по машинному телеграфу, но выполнить его было некому, так как машинное отделение было покинуто (Революционная дисциплина!). Случайно оказавшийся вблизи машинного отделения минный инженер-механик, услышав звонки телеграфа, заглянул в машинное отделение и увидел только одного унтер-офицера у правой машины. Из-за полного отсутствия личного состава у левой машины, инженер-механику пришлось самому встать на ее управление. При этом, корабль мог идти только малым ходом (тридцать четыре оборота).

Бой продолжался. Попадания получили «Гражданин» и «Баян», на котором вспыхнул пожар. Видя бессмысленность дальнейшего продолжения боя, адмирал Бахирев в 12.40 приказал начать отход на север по Моонзундскому проливу. Хотя немцы довольно быстро подавили русскую береговую батарею на острове Моон, им не удалось сразу пройти в северную часть Моонзунда, из-за большой минной опасности. Немецкие линейные корабли продолжали вести огонь по отходящим русским линкорам, стреляя пятиорудийными залпами с дистанции от 110 до 125 кабельтовых. В районе острова Шильдау «Слава» и «Гражданин» были атакованы шестью немецкими бомбардировщиками, сбросившими до сорока бомб, но не достигшими попаданий. Два самолета при этом были сбиты. В 12.50, когда дистанция достигла 128-130 кабельтовых, линейные корабли противника прекратили огонь.

Между тем, крен и дифферент «Славы» продолжали увеличиваться. Капитан 1 ранга Антонов, опасаясь потери остойчивости и увеличения крена, приказал рулевому перекладывать руль постепенно, с большой осторожностью. Командиру «Славы» уже было ясно, что мелководный фарватер Моонзунда уже стал непроходимым для линкора. Верный страж Рижского залива, «Слава», не хотела покидать свой боевой пост, желая на нем умереть. У каждого корабля своя душа и свои склонности...

Понимая, что «Славе» не уйти из Моонзунда, капитан 1 ранга Антонов попросил