Конь ступал осторожно, как по тонкому льду, всхрапывал пугливо. Проходы такие узкие, что копыта соскальзывали, осыпались комки земли. Умное животное огибало ямы, ноздри раздувались, конь прядал ушами. Не нравилось ему тут, да и маг ощущал тревогу, но понять, что ее вызывает, пока не мог. Темные провалы равнодушно наблюдали за дерзким всадником.

До леса оставалось шагов пятьдесят, когда сзади зашуршала опадающая земля. Жеребец оступился, задние копыта ухнули в пустоту. Остро запахло мускусом. Шаман оглянулся.

Его тащило в яму, а на дне загребали два ковша чуть поменьше экскаваторных, срывая со стенок целые пласты дерна. Маслянисто поблескивали выпуклые глаза, шевелились мохнатые усики. Хозяин ямы проснулся.

Маг судорожно натянул поводья, пятки вонзились в бока коня. Тот рванулся, передние ноги беспомощно заскребли о край воронки. Шаман спрыгнул, раскрытый жезл вонзился в землю. Используя оружие как упор, маг потащил коня из ловушки. Жеребец косил налитыми кровью глазами, на шее вздулись вены. Зашелестела потревоженная земля, над краем ямы поднялись глаза на стебельках. Огромная клешня схватила коня. Шамана дернуло, чуть не оторвав руку. Кожаный поводок лопнул. Скакун исчез, из ямы брызнуло красным. Маг вытер лицо, руки ощутимо дрожали. Не везет ему со средствами передвижения. Сапога коснулось что-то мохнатое. Шаман подпрыгнул от неожиданности, в мозг ударила паника. Ноги сами понесли прочь от страшных провалов, которые он перелетал, воткнув перед собой шест. Мелькали жвала, иззубренные клешни, членистые ноги. Шаман вломился в деревья, как испуганный лось. Растянулся на траве, дыхание вырывалось всхлипами. Вспомнилась фраза: «Пойдешь налево – коня потеряешь».

Позади над воронками колыхались глаза, клацали клешни, но гигантские крабы не преследовали – добыча убежала слишком далеко. Сидели в воронках, как в раковинах-домиках. Над головой мага ухнуло, он глянул вверх. На дереве нахохлилась сова, глаза изучали возмутителя спокойствия. Тот растекся подобно желе, сил совсем не осталось, тело била нервная дрожь. Птица презрительно отвернулась и застыла до ночи.

Шаман стиснул зубы, рука уперлась в шероховатый ствол, кое-как поднялся. Лес самый обыкновенный, только деревья имели явственный наклон в одну сторону, будто их положила взрывная волна, да так и растут по сей день. Нечто подобное изображают фотографии с места падения Тунгусского метеорита.

– Как настроение, соратники?

– Плохие тут места, – заявила Зета. – Может, вернемся?

– Через это поле? Ничего подобного. Тем более мы пришли за книгой, забыла?

– Я забочусь о твоей безопасности. Эти ужасные крабы, б-р-р-р, только начало.

– Пусть. Без книги я не смогу вылечить Аль Мавира.

– Сам погибай, а друга выручай, – подтвердил Бурун.

Вместе с конем пропал и мешок с провизией. Как всегда в таких случаях, захотелось есть. Шаман обозрел окрестности – претендентов на жаркое не наблюдалось. Не будешь же есть сову, которая хоть и презрительная сверх меры, но питается – гадость какая! – мышами. Потерпим, не впервой. Про трехразовое питание пора забыть, того и гляди, как бы самого не схарчили.

Лес густел, пришлось продираться через переплетение ветвей, обходить упавшие деревья. В кронах сновали местные обитатели, вскрикивали невидимые птицы. Через час Шаман еле шел, липкие струйки пота пропитали одежду. Ветки срывали капюшон, острые сучья норовили выколоть глаза. Плащ утыкали репьи, ткань порвалась в нескольких местах. Наконец просветы в кронах увеличились, деревья расступались перед настойчивым путником. Шаман вывалился на поляну с густой травой.

Посредине возвышался бревенчатый сруб, обнесенный забором из кольев. Калитка на засове, дверь без замка. Окна забраны ставнями, кругом ни души. Шаман поднялся на крыльцо и, ожидая подвоха, заглянул внутрь.

В просторной чистой горнице стоит накрытый стол. На блюде разложены ломти мяса, рядом – каравай хлеба и глиняная бутыль. Шаман крикнул хозяев – никакого ответа. Дернул ставни, в горнице посветлело. Хозяин ушел недавно, в печи еще булькал горшок с гречневой кашей. Ну, мы люди не гордые, приглашения ждать не будем, а много не съедим. Шаман ухватом достал горшок. Гречка не успела развариться, словно подгадала к приходу гостя, который приступил ко второму завтраку, первому обеду и раннему ужину. Неизвестно, когда еще поедим.

Мясными ломтями Шаман черпал кашу, ложки хозяева попрятали. Горьковатый эль отдавал травами, разжигая и без того здоровый аппетит. Маг и сам не заметил, как на столе остались одни крошки. Но это разве много? Так, перекусил малость. Шаман давно научился есть впрок, лишнее сжигалось в упражнениях, жир переплавлялся в мышцы. Тело крепло, даже ростом вроде повыше стал. От сытости потянуло в сон. Шаман растянулся на лавке, теплой волной накатила нега, маг лишь смутно удивился каким-то зарубкам, красным пятнам на дереве.

– Мастер Шаман, вы спать надумали? – спросил Бурун.

– Да, прикорну чуть-чуть.

– А как же Аль Мавир?

– А никак, подождет.

Сон навалился теплым комом, голос Буруна доходил словно сквозь вату. Веки налились свинцом, все проблемы отошли на второй план, главное – выспаться. Издалека донесся крик Зеты:

– Просыпайся, сюда идет кто-то! Да проснись же!

Шаман с усилием открыл глаза. Вставать не хотелось, кое-как переборол себя, вспомнив, где находится. В открытое окно было видно, как от леса идет звероподобный мужик, в руке покачивается внушительный топор. Шаман поднялся, ноги как чужие, доковылял до двери. Мужик уже подошел к забору. Маг помотал головой, стряхивая остатки внезапного сна, и прокричал:

– Здравствуйте! Я зашел в гости, поел… открыто было. Но я заплачу!

– Гостям рады и без платы, – уверил мужик. – А чего встал? Лежачего тебя легче разделывать.

Шаман вспомнил лавку – красные пятна живо напомнили кровь, вытаращил глаза.

– Вы чего же, есть меня собрались?!

– Не сразу. Сначала нарублю, потом зажарю, а там попробуем. Если невкусный, то есть не буду, – успокоил людоед.

Сна как не бывало! Шаман слетел с крыльца. Мужик надвигался, плотоядно улыбаясь. Рука с топором стала подниматься, маленькие глазки загорелись предвкушением. Рот приоткрылся, выставились острые клыки. На бороде засверкали капли слюны.

Шаман раскрыл жезл, тело автоматически приняло боевую стойку. Людоед хрюкнул, топор рассек воздух, в последний момент изменив направление удара. Шаман понял, что не успевает отпрыгнуть, прикрылся шестом. Удар ошеломил, руки мгновенно занемели. Маг отлетел к стене, подошвы сапог прочертили борозды в земле. Запоздало кликнул. Мужик неспешно приближался, выцеливая, чтобы уже точно размозжить голову. Шаман бросил жгун, еще один, а сам попятился за дом. Людоед отмахнулся от огня, как от надоедливых светлячков. Короткой передышки Шаману хватило, чтобы прийти в себя. Шест нацелился в сторону противника. Тот взревел, топор порхнул к беспокойной жертве. Все-таки людоед привык рубить больше беззащитных.