удовольствие мне доставляет то, что мои дети могут сделать задуманное мной. Программы составляю так, чтобы харизма и артистизм каждой девочки проявились максимально. Чтоб получился не набор элементов, а произведение искусства.

Если гимнастка ошибется, я буду работать с ней над ошибкой, сколько потребуется, и спокойно. И если дурная голова ногам покоя не дает, тоже спокойно. Но если голова совсем дурная (да еще ведь не тот дурак, который понимает, что он дурак, – трагедия, когда дурак считает, что он умный), тогда все очень строго.

Перед Олимпиадой в Рио-де-Жанейро засело у одной в голове, что делать так, как говорю я, неправильно и она упадет. А правильно, как делает она. Это серьезная провокация. Начинаю кричать, а ей и нужно, чтобы я раздразнилась. «Энергетический вампир». Подключается ко мне, заряжает свой аккумулятор. Я весь жар выбираю из себя, все внутренности на площадку кладу, выхожу из зала мертвая, а девочка в отличной форме, упражнение выполнила как полагается, настроение прекрасное. Ничего не поделать: отдавать свою энергию – естественная часть тренерской деятельности.

Антон Винер:

Когда Ирина Александровна работает, она попадает в поток и находиться в нем может несколько часов. Все это время она мощный канал того, что мы называем Высшей энергией. Девочки становятся продолжением этой энергии.

Жесткой силой мама заставляет их отключить собственную систему понимания мира и подключает их сознание к своему – действует так, чтобы в физическом мире дети могли добиться максимального результата. Некоторые даже не думают, что могут быть чемпионами, но чемпионами становятся.

Гимнастка может быть убеждена, что у нее не получится, какие бы усилия она ни приложила. Говорит: «Я стараюсь», – и смотрит на меня преданными глазами. Да иди ты со своими стараниями! Меня это не интересует. Я вижу, что получится!

На чемпионате Европы в Испании, отборочном, последнем перед Олимпиадой в Сиднее, у Юли Барсуковой на ноге появилась необыкновенно большая опухоль. Доктора решили, что она не сможет соревноваться. Привезла ее в местную клинику. Врач посмотрел, сказал, травмы нет, инфекция. Дал лошадиную дозу антибиотика, и Юля выступала. Делала упражнение «Умирающий лебедь» с музыкой Сен-Санса. Делала медленно. Ее голубые глаза были полны слез.

Тренеры, мои помощники, ушли из зала, поняли, что до конца упражнения Юля не дойдет, музыка раньше закончится, и будет позор. А я стою. Что бы ни происходило, я всегда стою. Вместе тренировались, вместе выступаем.

Юля дошла до конца, музыка не закончилась. Я посмотрела на часы: ровно полторы минуты. Время остановилось. Кто-то Там – или Сен-Санс, или сама Небесная канцелярия – дал ей возможность доделать.

Завершила упражнение элементом, который и на тренировках получался редко: баланс мяча на стопе с одновременным вращением и взмахами рук. С трибун кричали: «Лебедь, ты первая!» В зале творилось что-то невообразимое!

Юлия Барсукова:

Я говорила на тренировках: «Разрешите не делать “заднее равновесие”» – элемент, в котором я без рук падала на больную коленку. Обещала: «Выйду, сделаю». А Винер кричала: «Нет! Делай сейчас!» В результате я выиграла бронзу, но это было мое лучшее выступление. Даже на Олимпиаде это упражнение так не получилось. Ирина Александровна ввела меня в какое-то особое состояние. Как будто не на Земле я была. Объяснить трудно, да и невозможно, наверное.

38

Анастасия Близнюк:

Через год после Олимпиады в Лондоне карьеру гимнастки я завершила, и Ирина Александровна предложила мне тренировать нашу молодежную команду. Приступила к работе, провела сбор, а в последний день неважно себя почувствовала. Как выжатая из зала шла: все отдала детям, у них получился первый чистый прогон.

Меня положили в больницу. В Москву прилетели мама и папа, дали знать Винер, что я в реанимации. В три ночи дежурная сестра постучала в дверь: «К вам приехали. Можно впустить?» Отвечаю: «Да», а сама думаю: «Не может быть!» Входит Ирина Александровна. Запомнила ее удивительно красивые глаза и огромные ресницы. Она в маске была. Что со мной, врачи еще не знали. Говорит: «Моя маленькая, я бы тебя сейчас всю расцеловала, но нельзя». Сказала, что, наверное, в Германию меня повезут.

Утром собрали консилиум, обсуждали, транспортабельна я или нет. Решили, что транспортабельна, но если какой-то сосудик лопнет, никак не спасти, свертываемость крови нулевая. Мама написала бумагу, что берет ответственность на себя. В ночь прилета в Германию сразу сделали диализ, без анестезии: наживую проткнули горло, только спиртом попшикали.

Я была в Ташкенте на юбилее у родственников и получила информацию, что Настя Близнюк в больнице, в тяжелом состоянии. Тут же села в самолет, полетела последним рейсом. Приехала в больницу. Она не спала, лежала полумертвая.

С мамой Насти договорились, что повезем ее в Берлин. Нужен был специальный самолет, медицинский. Самолет нанял Алишер Бурханович.

Анастасия Близнюк:

Ирина Александровна звонила каждый день, все время со мной была. Называла меня «мамочка» и говорила, что чем больше произносишь слово «мамочка», тем быстрее выздоравливаешь. Вместе с Алишером Бурхановичем обеспечила мне все условия и сделала так, чтобы мама могла находиться со мной.

Врачи сомневались, что выкарабкаюсь, что обе почки заведутся. Завелись. Это как чудо было. Стала собираться в Россию, позвонила Алишеру Бурхановичу, поблагодарила. Он говорит: «Нет, не уезжай, еще побудь». И я провела там дополнительные две недели.

Вернулась в Москву, подарила Ирине Александровне серебряный кулон. Выгравировала надпись: «Моему ангелу». Две миниатюрные фотографии в этом кулоне – ее и моя.

Через какое-то время Винер поручила мне тренировать второй старший состав. Месяца три я проработала, заходит в зал Люси Димитрова, предсказательница наша, кричит: «Близнюк, встала!» Я сижу. Она опять: «Встала! Вышла на ковер!» Думаю, может, неправильно с детьми занимаюсь, встану на всякий случай.

Людмила (Люси) Димитрова:

Мне в голову пришло, что в первом составе скоро проблема будет. Понадобится Близнюк. Сказала ей: «Не войдешь в форму, не сможет команда на Олимпиаде выступать!»

Ира узнала:

– Ты с ума, Люся, сошла. Близнюк после такой болезни! В жизни не поставлю ее.

– Не поставишь, ничего хорошего не жди!

Анастасия Близнюк:

Прошло полтора года, как я не тренировалась. Но начала ходить в тренажерный зал и на хореографию. Похудела на тринадцать килограммов.

Поехала на сборы в качестве запасной. У Дарьи Клещёвой поворот не получался, попробовали меня, сделала. Винер спросила команду: «Как вы хотите: с Близнюк или как сейчас?» Настя Максимова капитаном была, ответила: