– Вы говорили ей про умирающего папу?

– Да, говорила!

Амина была удивлена.

Накануне отъезда в Бразилию Мамун и Кудрявцева вместе стояли перед видеокамерой. Я не стала делать секретов. Сказала Кудрявцевой: «Яна, ты готова прекрасно и, несмотря на травмы, не вышла из формы. Если соберешься, станешь олимпийской чемпионкой». Затем обратилась к Мамун: «Рита, у тебя есть все шансы, все возможности. Ты должна стать олимпийской чемпионкой».

Обе они понимали, что надеюсь на них и люблю их я одинаково. Главное для меня – чтобы поднялся флаг России, а над чьей головой он поднимется, не имеет значения.

41

На Олимпиаду я не поехала.

Заботой Алишера Бурхановича в нашем зале на сборах в Апаресиде[17] и в доме мамы были установлены камеры и мониторы. Команда видела и слышала меня, я – команду, все четыре ковра. Групповое, Кудрявцеву, Мамун и Солдатову – она была запасной.

Переменила весь свой режим, всю себя перекрутила, «находилась на площадке» от и до. Из-за разницы во времени вторая тренировка начиналась в одиннадцать вечера, заканчивалась в четвертом часу утра. В Тель-Авиве светало, в Бразилии наступала ночь. Звезды Южного полушария зажигались над моими детьми.

Маргарита Мамун:

Акклиматизация, температура тридцать девять, больница, несколько потерянных дней. Пришла в зал и поняла, что ничего не получается, надо начинать с нуля, а сил ни крупинки. Ирина Александровна значения этому не придала никакого, включила «экстренный случай». Морально давила, чтоб я собралась. Не жалела. «Ангел» ты, не «ангел» – какая разница? Нужен результат.

Я работала на триста процентов. Думала: когда же сборы закончатся, когда буду выступать? Физическую силу набрала такую, что как робот была. Чем больше работаешь, тем ты сильнее – по такому принципу. Тренировалась с семи утра.

Саша очень поддерживал меня. Остался в Олимпийской деревне после своих соревнований. Амина Василовна запрещала видеться с ним, но я предупреждала врачей: «Если что, я у вас!», и бежала к нему. В дневной перерыв спала в его комнате. У них на этаже тихо, пловцы разъехались. А у нас гимнастки, тренеры, хореографы, у всех свои графики, все ходят, орут.

Яна Кудрявцева:

В Бразилии моя вторая нога начала ломаться. Поехала на МРТ за неделю до старта. Врачи сказали: «Три дня продержится кость. Хотите дольше, снижайте нагрузку».

Саша Солдатова, запасная, тренировалась хорошо, на пике была. А я как калека. Прогоны полностью не делала, дыхалки не хватало. Ирина Александровна успокаивала: «Яна, не волнуйся. Нормально все будет».

Елена Карпушенко:

Одни врачи утверждали, что риск перелома высокий, другие – что ничего не случится. Яна тренировалась почти без прыжков и делала только то, что по своему ощущению считала возможным. Ирина Александровна относилась к этому совершенно спокойно. По крайней мере, внешне.

Три больные девочки были у нас в Рио-де-Жанейро. Мамун и Кудрявцева – в индивидуальном упражнении, Татарева – в групповом. Татареву пришлось снять с тренировок. Она нервничала, кричала, сопротивлялась. Боялась, что не выступит. Сняла ее на три дня.

В Рио, в залах подготовки, камеры ставить было нельзя. Перешла на фейстайм. Настраивала Кудрявцеву, придиралась бесконечно к групповому, накачивала Мамун – ругала, обзывала, говорила обидные слова, чтоб ей было больно, неприятно. А как еще говорить, чтоб человек очнулся? Иногда надо так. Ни у кого не было сил меня терпеть. И у меня самой себя терпеть сил не было.

Ирина Зеновка:

Голос Винер гремел постоянно, часами. Звук на колонки мы вывели.

Я была в зале с Мамун. Когда вызывали выступать, шла рядом, несла телефон. Ирина Александровна онлайн выводила. В какой-то момент предупреждала ее, что несколько шагов еще, и дальше идти мне нельзя. Винер произносила: «С богом!»

Елена Карпушенко:

После обруча и своего крутящегося мяча Яна обгоняла Риту. Разминается на булавы, Винер звонит по фейстайм. Телефон у врача, Андрея Абрамова. Он Яну зовет. Та подходит, а Ирина Александровна не видит, что Кудрявцева уже перед ней.

Яна подождала минуту примерно, постояла, а потом хлопнула рукой по экрану – телефон вырубился.

Наверное, уровень стресса зашкалил, бесить ее начало, что внимание кому-то еще. Или инстинкт самосохранения сработал: «Буду ждать, не успею подготовиться».

Яна Кудрявцева:

В булавах я ошиблась, уронила одну. Сказала, что выступать дальше не буду, не пойду на второе место. Елена Львовна возмутилась: «Ты что на второе место себя настроила?! Можешь и на пятом быть. Ленту уронишь, в тройку не попадешь. Обнаглела!»

Елена Карпушенко:

Когда Яна пришла после потери, Винер не напомнила о происшествии с телефоном. А ведь могла высказать что-то вроде «за поведение свое ты предмет и потеряла». Промолчала. В этом достоинство и сила Ирины Александровны.

Чтобы настроить Яну после булав, я должна была передать ей то, что мне прислали Оттуда. Напомнила: «Я никто и звать меня никак. Я проводник. Так что слушай! Год назад на чемпионате мира ты выступала с поломанной ногой и победила. И сегодня можешь победить. Соревнования не окончены!»

Маргарита Мамун:

Я не знала, что Яна уронила булаву. Наш ковер тренировочный не знал. Ирина Александровна не сказала. И правильно: у меня могла бы проскользнуть мысль, что стану чемпионом.

Амина Зарипова:

Когда Ирина Александровна говорила с Ритой о папе, я была не согласна с ней, не понимала, как можно в лицо сказать: «Рита, твой папа умирает. Каждым движением своим проси у Бога за него». Но именно на Олимпиаде, когда выводить было страшно и я старалась придумать для Риты какой-то текст, повторяла в итоге то, что произносила Винер: «Рита, на тебя смотрит твой папа, ты должна выступать ради него!» Все восемь выходов я это повторяла.

Рита победила. Привезла папе золотую медаль.

Маргарита Мамун:

Если бы Ирина Александровна не напирала, я бы не выиграла. Обижала, конечно, сильно, задевала… и привела к победе. Какая разница, что я переживала тогда.

42

Перед Рио предсказал мне один человек, что в индивидуальном проблем не будет, а в групповом что-то может случиться. Спросил, кто из старой команды остался. Ответила, что Близнюк. Он вздохнул: «Пусть хорошо гладит ленту твоя Близнюк». Ленту перед выступлением обычно утюгом гладят.

Программа группового упражнения в Рио у нас была просто космическая. Как говорят иностранцы, out