изображена парочка вычурно разодетых японцев. Ни их внешний вид, ни название группы мне ни о чём не говорили.

— Что это, Кагари-кун? — поинтересовался я.

— Это песня из моего любимого сериала, — объяснил Кондо. — Как раз для двух исполнителей. Быстрая, драйвовая. Вам понравится!

— Слова знаешь? — уточнил я.

— Да, я её наизусть помню, а ты смотри на экран, Тендо-кун, — объяснил Кагари. — Я помогу сориентироваться.

— Вот мы и поменялись местами, — усмехнулся я. — Я учу тебя медицине, а ты учишь меня петь в караоке, Кагари-кун. Жизнь — штука непредсказуемая.

— Эй! — крикнул нам Асакура. — Хорош там шушукаться! Начинайте уже!

Мы с Кондо Кагари вышли из-за стола и взяли микрофоны. Включилась быстрая музыка. Её звучание напоминало ядрёную смесь попсы и японского рока.

Первым вступил Кондо.

— Когда мы обретём силу, какой мир будет в наших глазах… — пропел он.

Я удивился сразу двум вещам. Первое, что меня поразило — это голос Кагари. Вот уж кому точно можно было бы выступать в группе! А второе — текст японских песен. За какой их текст не возьмись, всегда поётся либо о чём-то прекрасном, либо о чём-то великом. Куда ни глянь, в каждой песни какие-то философские мотивы о смысле жизни.

Я перехватил следующие строки, и сам удивился, на что способен голос Кацураги Тендо. Ого! Да таким дуэтом не то, что в караоке — и на сцене не стыдно выступить. Может, нам с Кондо Кагари сразу надо было идти в музыкальную карьеру, а не в медицину?

Я подхватил ритм, который задал Кондо, и мы продолжили зажигать. Песня оказалась очень динамичной и изменчивой. Строки для исполнения в соло постоянно чередовались с припевом, рассчитанным на дуэт.

Когда мы с Кагари закончили, с достоинством протянув последнюю строку песни, Асакура Джун и Рэйсэй Масаши сидели с открытыми ртами.

— М-да, уделали вы мою сакуру… — вздохнул Рэйсэй.

— Да чтоб вас обоих! Поп-звёзды чёртовы! — выругался Асакура. — Даже разоделись одинаково! Вы в одном магазине, что ли, свои хаори покупали? Если бы я знал, что вы двое на такое способны, я бы не потащил вас в караоке-бар! Так, Тендо-кун, Кагари-кун, соглашайтесь на ничью — и я петь не буду. Настроение бороться вы у меня всё равно отбили.

— Что скажешь, Кагари-кун? — спросил я своего стажёра. — Готов так просто отдать Джуну-куну победу?

— Да ни за что! — воскликнул не на шутку разгорячённый Кондо. — Я могу хоть всю ночь напролёт бороться! Что, выбираю следующую песню?

— Да всё-всё, успокойтесь оба, — махнул рукой Асакура. — Отдаю вам первое место без боя. Уделали старого ветерана караоке, что тут сказать? Сядьте пока! Выпьем, поболтаем — потом ещё споём.

Мы вернулись за стол и не заметили, как пролетели ещё несколько часов. Асакура успел накидаться быстрее всех и в итоге не добрался до самого караоке. Но это — полбеды. Невролог успел тайком напоить ещё и Кондо Кагари.

Стажёр и невролог бормотали друг другу что-то о современных японских сериалах и аниме, пока мы с Рэйсэйем Масаши беседовали на медицинские темы.

— Что, Кацураги-сан, вижу вы тоже не умеете отдыхать? — усмехнулся хирург. — Даже на выходных мысли только о медицине? Понимаю вас.

— Да нет, почему же? — пожал плечами я. — Просто вы очень интересно описали ход той операции. Не каждый хирург способен сохранить целостность кишечника после множественных сквозных ранений. Вы, я так понимаю, имеете много специализаций, Рэйсэй-сан?

— Да, предостаточно, — кивнул Рэйсэй и принялся загибать пальцы. — Абдоминальная хирургия, торакальная хирургия, приходилось ассистировать и в сосудистой хирургии несколько раз… Подумываю в будущем освоить и другие области, но думаю, в таком случае Асакура-сан и Цубаки-сан меня сожрут. Они и так побаиваются, что я отберу у них рано или поздно звания ведущего нейрохирурга и сосудистого хирурга.

— И ничего мы не боимся! — ворвался в разговор Асакура.

— Ого, Рэйсэй-са-а-ан, — протянул Кагари. — Столько специальностей… Да вы прямо-таки — мудрец шести путей?

— Какой мудрец? — не понял я. — Это что-то из буддизма?

— Это что-то из аниме… — икнув, сообщил Кондо Кагари.

— Асакура-сан, вам не стыдно? — нахмурился Рэйсэй Масаши. — Я вам сколько раз говорил — не перебарщивать с сакэ? Так мало того, вы ещё и Кондо-сана умудрились обучить своей отвратительной привычке!

— Рэйсэй-сан прав, Кондо-сан, думаю, вам хватит, — сказал стажёру я. — Наверное, нам пора домой.

— Не переживайте, Кацураги-сан, я вас подкину. Моя машина стоит в паре кварталов, — сказал Масаши. — Для этого я и пил весь вечер безалкогольные коктейли.

Наша посиделка подошла к концу. Я подхватил Кондо Кагари под руку и потащил к машине. Рэйсэй проделывал то же самое с Асакурой. Но если Кагари шёл спокойно, Джун умудрялся дёргаться и о чём-то болтать, активно жестикулируя.

— Аккуратнее, Асакура-сан, по лицу мне попадёте! — огрызнулся Рэйсэй.

В ответ Асакура начал что-то напевать.

— В караоке он, значит, петь отказался, — усмехнулся я, — а как вышли на улицу — не заткнёшь.

Мы погрузились в машину, усадив Кондо и Асакуру на заднее сидение.

— Сначала закину домой вас, Кацураги-сан, — сказал Масаши, заводя машину. — Вы, кажется, живёте неподалёку от Ямамото-Фарм?

— Да, в паре кварталов. Благодарю, Рэйсэй-сан, — кивнул я.

Машина тронулась с места, и через пару минут Рэйсэй вновь заговорил.

— Почти все пациенты, которые попадают ко мне от вас, озвучивают очень хорошие отзывы, — подметил хирург. — За очень короткий срок вы смогли сделать себе имя среди клиентов клиники. Это дорогого стоит, Кацураги-сан.

— Спасибо, Рэйсэй-сан, — улыбнулся я. — Ещё есть куда расти.

— Вы скромничаете, — ответил он. — Однако расти действительно есть куда. Над вами ещё восемьдесят этажей корпорации Ямамото-Фарм. Восемь терапевтов, которых можно столкнуть вниз. Иногда я завидую вам. Среди хирургов в нашей клинике сейчас всё относительно спокойно. Практически никакой конкуренции.

— Вы полагаете, что я смогу продвинуться до верхнего этажа? — спросил я.

— Учитывая, буйный рост вашего рейтинга, Кацураги-сан, шансы есть, — кивнул Рэйсэй. — Правда, сейчас ваш главный конкурент — очень крепкий противник, если так можно выразиться.

— Вы о терапевте третьего ранга? — уточнил я.

— Да, — кивнул Рэйсэй Масаши. — Такеда Дзюнпей.