почтительно поклонился младшему брату. В следующее мгновение Райдэн потащил Марико за локоть вперед, подальше от крови и смрада.

Каждая ее частичка хотела обернуться, взглянуть в последний раз. Предложить Оками хоть что-то в утешение. По крайней мере, ту же силу и солидарность, что он дал ей. Сын последнего сёгуна хранил молчание на протяжении всего диалога, но Марико чувствовала тяжесть его взгляда. Слышала, как напряженно роились мысли в его голове. И больше всего на свете желала, чтобы она могла разделить их.

Но Марико даже не оглянулась через плечо. Она знала, что лучше не позволять ни императору, ни его старшему брату даже на мгновение заподозрить в ней какие-то чувства. Вместо этого Марико позволила Райдэну отвести ее обратно к лестнице. Недавнее испытание заставило ее плечи дрожать, и она не стала унимать дрожь, как обычно, потому что последний обмен взглядами между братьями многому научил ее.

Признаки ее хрупкости тронули принца Райдэна, даже когда ничто другое не могло заставить его дрогнуть.

Даже когда на императора это произвело прямо противоположный эффект.

Марико намеревалась по полной использовать эту лазейку, особенно если с помощью ее она могла посеять вражду между братьями. Когда они с Райдэном начали подниматься по лестнице, она притворилась, что споткнулась, пропустив ступеньку. Окровавленной ладонью она удержала себя от падения, и ее разодранная кожа прижалась к грубым деревянным перилам у стены. С тихим вскриком она резко втянула воздух. Запах выброшенного древесного угля, использовавшегося для жаровен, ударил ей в ноздри, и кристаллизованная пыль завихрилась в горле, вызывая кашель.

Райдэн прижал ее к себе.

– Ты ранена?

С печальным выражением лица Марико подняла окровавленную ладонь к свету.

– Не сильно, мой господин. Просто неуклюжая. – Она неуверенно улыбнулась и опустила глаза, прикусывая губу. – Благодарю… что поймали меня, мой господин.

Райдэн позволил своим глазам оглядеть ее. Остановился взглядом на грязном подоле кимоно. На дрожащих украшениях в волосах.

На ее окровавленной руке и заплаканном лице.

И потом принял решение.

– Не за что, Марико.

Секреты бамбукового моря

Когда бы Цунэоки ни выдавалось свободное время, он любил поразмышлять о жизни. Обдумать множество решений – как хороших, так и плохих, – которые привели его туда, где он был сейчас, пробираясь в одиночестве по бамбуковому лесу, где только блики солнечного света указывали ему путь.

В детстве он легко принимал опрометчивые решения. Юность была мощным оправданием глупости. После того как Асано Наганори предал Такэду Сингэна, обвинив его в измене императору, между фракциями знати образовался раскол. В последовавшем за этим хаосе Цунэоки потерял своего лучшего друга. Затем – всего через месяц – он потерял собственного отца. Одинокий и испуганный, он поклялся сделать все возможное, чтобы снова завоевать доверие Оками.

И Цунэоки действительно сделал все возможное. Даже продал свою душу.

Вскоре после смерти Такэды Сингэна отец Цунэоки также был казнен за измену. Цунэоки бросил свою семью, чтобы последовать за Оками, оставив мать и младшую сестру на попечение других. На первый взгляд это было таким простым решением – исчезнуть со своим лучшим другом, отправившись в очередное приключение, как они часто делали раньше. Забыть обо всем, особенно о своей скорбящей матери и плачущей сестре.

Но им пришлось столкнуться с голодом. Холодом. Потерянностью Оками. Отчаянием Цунэоки. Вопреки совету Ёси, они встретились с отшельником, хранителем магии, который заключил сделку для мальчиков зимой на их десятом году жизни.

С помощью кровавых клятв и кинжалов из черного камня Цунэоки и Оками отдали свое будущее демонам леса: он – ночному зверю, Оками – бесформенному демону ветра и огня. Цунэоки научился контролировать своего зверя до того, как он начал разрушать все, с чем сталкивался. Демона Оками было контролировать труднее, но эти древние демоны наслаждались шансом снова обрести форму и стать чем-то большим, чем духи, вздыхающие в ночи.

Двое мальчиков поклялись никогда не предавать своих демонов.

Следовать за светом луны.

Никогда не иметь собственных детей, потому что демоны всегда будут их хозяевами. Для мальчишек, только достигших десяти лет, это были простые решения. Простые обещания, которые можно было обменять на способность двигаться вперед без страха.

Но сейчас?

Цунэоки раздвигал ярко-зеленые побеги на своем пути. Остановился на мгновение, чтобы отдышаться, прежде чем продолжить свой путь через море качающегося бамбука. Он давно лелеял надежду, что однажды Оками вернется на свое законное место. Снова начнет заботиться о том, что важно. Цунэоки основал Черный клан – эту банду заблудших ронинов, призванную дать надежду тем, кто в ней нуждается, – с намерением вдохновить своего лучшего друга на великие дела. Но Оками построил вокруг себя стену, не давая Цунэоки почувствовать ничего важного, будь то боль, радость или горе.

Ни одно действие или слово Цунэоки ни разу за эти годы не смогло пробить эту стену.

До появления Хаттори Марико.

Острая боль пронзила бок Цунэоки. Рана, нанесенная призрачной лисой, только начала заживать, а память о ней еще была свежей – когти твари царапали его внутренности даже во сне.

Он не мог избавиться от беспокойства, которое не покидало его с той ночи, когда Черный клан пытался захватить крепость Акэти. Темная магия, которую он ощутил там, так напомнила ему роковую ночь восемь лет назад, когда он и Оками встретились с колдуном, одетым в лохмотья, под светом серповидной луны.

Чувство беспокойства тогда и сейчас было одинаковым.

Он стряхнул его, дернув плечами. Цунэоки продолжал двигаться вперед. Бамбуковые стебли гнулись по его воле, его тело скользило мимо их гладких поверхностей. Если он внимательно прислушивался, то казалось, что из их полых сердцевин доносилась приглушенная мелодия, раскрывающая секреты птицам наверху. Вскоре он обнаружил, что петляет по узкой тропинке, скрытой глубоко в лесу.

Он снова остановился и огляделся.

После атаки на лес Дзюкай неделю назад Черный клан был вынужден покинуть свой старый лагерь – по ряду причин находиться там было больше нельзя. Битва против императорских войск стоила им многих хороших бойцов, у каждого из которых были собственные семьи, жизни и мечты. Узнав об этих потерях, некоторые из родственников павших воинов решили занять их места и нести оружие против тех, кто находился в столице. Слухи об этом разнеслись по ближайшим провинциям. Друзья и члены семей воинов мчались в ночи, чтобы вступить в ряды Черного клана. Они ответили на призыв к действию – призыв к правосудию, – нарисованный на каменных стенах и обветшалых заборах, заставляющий их вспомнить не столь