«Клинок Скорби» готовились к крупномасштабным боевым действиям. Мы провели переговоры с полковником Грошевым — командиром сил ЧВК на моей земле, и по факту остались довольны друг дружкой. Полковника вполне устроила возможность заранее отправиться на «родную» базу до завершения контракта со мной. А перспектива перехода через портал и вовсе порадовала его и его начальство.

Экономично это. Раз — и готово! А тащить полторы тысячи человек, технику и амуницию через полмира по небу — дело напряжное и крайне накладное.

Помимо ЧВКашников с нами на контракте было ещё три наёмничьих отряда. Небольшие, но опытные группировки, которым мы поручили охрану объектов, принадлежащих роду Белозеровых и нашим вассалам. Имения же охраняли гвардейцы родов. В случае если нам потребуется не защищаться, а атаковать, гвардейцы также станут основной ударной силой.

И того наёмники в Новосибирске у нас лишь на подстраховке.

Как-то вечером, когда мы прогуливались по саду перед сном, жена поинтересовалась у меня, достаточно ли эффективен такой способ распределения военной силы.

— Что ты имеешь в виду, дорогая? — спросил я её удивлённо.

— Лишь то, что гвардия нашего рода гораздо сильнее гвардий многих графских родов, и в честной войне один на один с другим родом, гвардия Белозерова даст фору любому противнику. Но вряд ли теперь против нас кто-то станет воевать честно один на один, дорогой, — развила она мысль. Мы остановились под красивой липой, и Кристи пылко заглянула мне в глаза: — Враг может натравить на нас гарнизонные войска. А может, просто пойти против нас силами всей фракции. Мы окажемся в меньшинстве, дорогой.

Пару секунд я любовался её серьёзной мордочкой, а затем не удержался и погладил жену по голове.

— Эй! Я ведь серьёзно говорю! — возмутилась Кристина. Правда, возмущение её был целиком и полностью наигранным.

— Ты рассуждаешь правильно, дорогая, — произнёс я твёрдо. А затем снова улыбнулся и легко продолжил: — Но волноваться не стоит. У нас есть я, Фаина Максимовна, Пожарская и Батуми. Одним лишь этим составом мы можем вынести вперёд ногами какой-нибудь графский род. А ведь я постоянно прокачиваю остальных ребят в аномалиях. Постоянно делаю новых одарённых из тех неодарённых бойцов, которые готовы пойти по этому пути. А сколько раненных и престарелых бойцов мы исцелили в водах источниках? Улучшив их леченье, ещё и моим Даром, а? Гвардия растёт, Кристи. Батуми трудится не покладая рук. Уже почти все его бывшие товарищи, покинувшие вместе с ним «Степных Медведей» к нам присоединились. Оставшиеся скоро доедут. Да ты и сама всё это знаешь, — усмехнулась я напоследок.

— Знаю, — улыбнулась она, — постоянно приходится за голову хвататься, когда сметы подписываю. Но всё же, Максим… Сражаться против целой фракции силой одного лишь рода?

— А что не так? — самодовольно хмыкнул я. — Знаешь, дорогая, я мог бы и один… ну… с Фаей и Юрой, разумеется, захватить всю губернию. Правда, пришлось бы долго и планово кошмарить противника. Однако, к счастью, я не один. У меня есть ты, есть гвардия. С нашей гвардией мы сейчас можем открыто сразиться с Касимовскими и всеми, кто их поддерживает, включая местный гарнизон, который непременно задействует ИО губернатора. Но жертв с нашей стороны может быть слишком много, а разрушений в городе ещё больше. И, что хуже, в такой крупномасштабной заварушке, так или иначе, пострадают сторонние люди. Что недопустимо. Потому мы и готовимся, наращивая силу каждый день. Не обостряем сами. Но как только Касимовские перейдут черту — будь уверена, мы справимся.

Поджав губы, Кристи мило улыбнулась и кивнула.

— Я уверена в тебе, как ни в ком другом, — тихо проговорила она. — И в нашей гвардии тоже. Но… Я всего лишь хочу сказать, что жду не дождусь, когда у тебя появится своя фракция. Мне хочется, чтобы больше людей узнало о царевиче Максиме. Чтобы больше людей пошли за тобой, поддержали тебя. Я уверена, стоит тебе лишь заявить о себе… в тот же миг ты получишь поддержку тысяч подданных империи! Максим Белозёров известен среди обычных людей и аристократов. Люди будут рады узнать, что Максим Белозеров — и есть царевич Максим.

— Всему своё время, дорогая, — спокойно ответил я.

В последнее время я и сам много думаю на эту тему. Однако же, прежде чем «показывать» восьмого царевича миру и уж точно, прежде чем раскрывать его личность, хотелось бы набрать ещё больше силы. Одно дело воевать за новосибирскую губернию с частью фракции Михаила, будучи всего лишь молодым и заносчивым графом. И совсем другое — отстаивать свою независимость и защищать своих близких, следуя по тернистой и кровавой дороге к престолу Всероссийскому.

На этой дороге против меня будет не часть фракции и провинциальный гарнизон.

Там уже целые страны непременно мной заинтересуются.

А вместе с ними и те братья, которые до сих пор не обращали на меня внимания.

* * *

На следующий день во время своего индивидуального доклада Пожарская сообщила, что Касимовские приглашают меня на чай.

— Когда? — уточнил я.

Яра расплылась в ехидной улыбке.

— Ну говори уже, не тяни, — хмуро потопил я баронессу.

— Сегодня в два часа, — хмыкнула она, наблюдая за моей реакцией.

— То есть в то же время, на которое у Вареника назначена аудиенция со мной? — усмехнулся я. — И сделано это явно неслучайно. Слишком толсто. Что на это скажет глава моей СБ?

— Скажет, что ей её любимый граф велел не переусердствовать с присматриванием за Личными Стражами, — пожала плечами баронесса.

Я кивнул. Было такое дело. Насильно никого опекать мне не хочется.

— Как именно они узнали? — строго спросил я через пару секунд.

— Ну это очень просто, — махнула рукой Яра. — Вареник просто рассказал своим воспитанникам, что у него встреча с самым популярным Стражем — графом Белозеровым. В его приюте стоят какая-никакая защита от прослушки — хвала Варенику за это. Но ключевое слово тут «никакая». Личный Страж не может потягаться с серьёзными родами в качестве техники. У него стоит устаревшее барахло, которое эсбэшникам Касимовских обойти — как пёрнуть.

Я удивлённо поднял бровь.

— Что? — усмехнулась она.

— Всяких от тебя оборотов слышал, но таких уж простых и грубых не доводилось.

— А я и не так могу, — откинула она рыжую прядь. А затем смешно поджала губки и начала канючить: — И вообще,