Вот и сегодня, едва развиднелось, Бет втихомолку выбралась из дома, посидеть по возникшей в последнее время привычке в садике, на том месте, где в последний раз видели ее воспитанницу. Погруженная в свои думы, старшина неторопливо прошла через двор, миновала калитку и замерла, обнаружив возле заветной скамейки совершенно невероятное зрелище.

Прямо на траве, раскинув в разные стороны руки, лежала одна из кадеток, только они носили тут свои серые костюмы.

— Кати… — глядя на рассыпанные по траве локоны, неуверенно позвала Бет, точно зная, что волосы герцогини Габерд темнее и вьются намного сильнее.

Остальные все в разной степени светловолосы… кроме Тэри… но ее ведь не может тут быть?

«Или может?» — вскипела в душе безумная надежда, и Бетрисса бросилась к лежавшей со всех ног.

Раз она лежит тут неподвижно, значит, ей плохо, возможно, от голода или болезни.

— Фанья!.. — нашаривая на груди тревожный свисток, охнула герцогиня Лаверно и тут же опустила руку.

Поднимать панику нельзя, королева и так тяжело переносит исчезновение Тэрлины и уход старшего сына, во всем обвинив себя, как водится у истинно любящих матерей.

— Не кричи, — повернув к ней лицо, мелодичным, незнакомым голосом произнесла Тэри, и Бетриссе на миг показалось, что это обманка.

Слишком уж белой, призрачно-матовой стала кожа ее личика и рук, глубже — зелень колдовских глаз, пышнее — блестящие локоны. Хотя она и прежде, после исправлений Годренса, была очень хорошенькой, теперь ее красота стала особенно яркой, расцвела, словно роза у заботливого садовника.

На губах воспитанницы появилась знакомая, чуть застенчивая и счастливая улыбка, и сомнения бывшей компаньонки растаяли, как утренний туман.

— Почему ты тут лежишь? — осторожно осведомилась Бетрисса.

— Смотрю на небо. Там нет неба… ни облаков, ни звезд, ни рассветов… ты не представляешь, как я по всему этому соскучилась.

— Но ты простынешь… и, Тэри, скажи правду, ты здорова?

— Да, не волнуйся, Бет. Просто я не хочу, чтобы меня заметили егеря и подняли шум. Садись на скамейку, расскажи новости.

— Может, позже? Сначала ты искупаешься, переоденешься, позавтракаешь. Устроим праздник, все будут счастливы.

— Бет, я не пойду в дом. Мне есть где купаться. Просто посмотрю на вас и вернусь.

— Они с тебя взяли слово? — догадалась Бетрисса, отлично знавшая, что больше ничем Тэрлину нельзя принудить.

— Нет, я сама так хочу. — Сирена не стала объяснять, что решила не звать подруг, как предлагал цветок, а дождаться от них добровольной помощи.

— Почему? — внимательно всмотрелась ей в лицо присевшая на край скамьи названая сестра и соратница. — Они… нуждаются в тебе?

— Да, — коротко кивнула в ответ Тэри, радуясь, что Бет так хорошо ее знает.

Кто-то другой вполне мог бы еще долго перечислять неверные причины.

— Ты им только поешь?

— Не только, — уклончиво призналась сирена. — Еще помогаю переносить небольшие обломки камней и корни. Чтобы они могли жить спокойно, нужно вырастить мощную защиту.

— А там есть от кого защищаться? — Бет угадывала намеки буквально с полуслова.

— Ниже лежат выработки гномов, и оттуда идет зло. Не только ядовитые запахи зелий и магия создаваемых алхимиками ловушек, но и отзвуки боли и горя, подземелья полны рабов.

— Мы знаем, — скорбно сжала губы Бетрисса. — И магистры ищут способы их спасения. Но нам не рассказывают, это секрет.

— Мы тоже, — очень тихо выдохнула Тэрлина, выразительно посмотрела в глаза верной подруги и смолкла.

Теперь пусть постарается догадаться сама и сделает свои предложения. Хотя Тэри в ней и уверена, как в самой себе, но исключения не собиралась делать ни для кого.

— Вы? — на минуту задумалась герцогиня Лаверно, потом кротко осведомилась: — А помочь вам там, случайно, не нужно? Мы тут уже тренажер отполировали ладонями, каждый камушек на стену не по разу погулять отнесли.

— Помощь, конечно, не помешает, — еще осторожничала Тэри, но ее сердце уже пело от радости.

Лучшая подруга не подвела, отозвалась именно так, как сирена и ожидала.

— Нам нужно что-то прихватить с собой? Одежду, еду, лопаты, мешки? — хозяйственно перечисляла Бетрисса, пока не рассмотрела умиленную улыбку на лице воспитанницы.

— Ничего, там все есть. Только искреннее желание, даже малейшие сомнения могут повредить. Поэтому ничего не говори сестрам, каждый должен найти этот путь сам. И чем скорее, тем лучше.

— Даже намекнуть нельзя?

— Лучше я сама.

— Хорошо… кстати, сюда идут Дора с Кати.

— Загороди меня, пока Кателла не выдала нас визгом.

Бет торопливо подвинулась, расправила подол туники, мимоходом пожалев об отвергнутых платьях с широкими длинными юбками. Хотя лазить на стены в таких нарядах неудобно, но в таких вот случаях они просто незаменимы.

— Бет? — еще не дойдя до старшины, удивилась Дора и не сдержала зевок: — А мы думали, сегодня будем первыми. А почему ты не подождала нас в зале?

— Хотела полюбоваться на звезды, облака и рассвет, — оглядывая небо, таинственно сообщила Бетрисса. — в некоторых местах их нету.

— Ты сегодня говоришь загадками, — задумчиво отметила княгиня и шагнула к скамье, но невольно остановилась, придержанная за подол туники Кателлой.

— Там ноги, — вытаращив выразительные черные глазищи, шепотом сообщила брюнетка.

— Мои? — заинтересованно уставилась на нее старшина.

— Нет… твои стоят тут. А те лежат за скамейкой.

— Мужские? — недоверчиво нахмурилась Дора, в свидание Бет с кем-то из егерей ей не верилось, а других мужчин тут не было.

Да и союз с Тайвором у них на зависть удачный, и Бет очень ценит свое запоздалое счастье.

— Женские, — возмутилась Кати и вдруг тихо охнула: — Это кто-то из нас…

— Нападение? — тотчас схватилась за сигнальный свисток княгиня.

— Не угадала, — с укором усмехнулась Бетрисса. Оглянулась, посмотрела в смеющиеся глаза воспитанницы и буднично добавила: — Это Тэри любуется небом.

— Ка-к-кая Т-тэри? — внезапно начала заикаться брюнетка. — Чт-то за ш-шутки?

— Никто не шутит, — спокойно отозвалась из-за скамейки сирена. — Только визжать не надо, а?

— Когда я последний раз визжала? — Кати опасливо заглянула за спину Бетриссы, пару секунд неверяще разглядывала подругу, потом, оглушительно взвизгнув, ринулась к ней прямо через скамейку.

— Тэри! Живая! Как я боялась! — А наобнимавшись, задумалась: — А почему ты лежишь?

— Прячусь, — вздохнула Тэри, — от егерей. Не хочу, чтобы королеве доложили. Ничего ей рассказать я не могу, а времени мало.