– Что это? – Джон-Том тер ладони о брюки, но руки по-прежнему оставались липкими. Подняв весло, молодой человек окунул его в воду.

– Это Массагнев, – повторил Клотагорб. Полет через всю палубу, похоже, не повредил ему. – Родительница Кошмаров. Тут ее логово, ее дом.

Джон-Том попытался отвести взгляд от перетекающей им вслед слизистой горы. Белые сгустившиеся капли по-прежнему отрывались от ее боков, поднимались на ноги и направлялись к воде. Они держались ярдах в двадцати за кормой, но не прекращали погони. У них не хватало сил. А есть ли у них мышцы, подумал Джон-Том, чтобы догнать лодку? Армия певцов-близнецов клубилась возле основания Массагнев, иные в полном безразличии исчезали под огромной тушей, других отбрасывало в воду.

– А что представляют из себя белые твари? – с трудом выговорила Флор.

Клотагорб с явным изумлением поглядел на нее поверх очков.

– Детка, ну что может сотворить Родительница Кошмаров?.. Только кошмары. Я же спросил, узнаете ли вы их. Сейчас они лишены снов, в которые можно было бы проникнуть, а потому не имеют очертаний, формы… Они только создаются. Здесь, в месте своего рождения, они отчасти телесны. Но, внедрившись в разум живого существа, они становятся подобными дуновению ветра. Жизнь их пуста, коротка и полна муки.

– Что-о? – Каз пару раз сглотнул. – Что нужно от нас поганой твари? – Мех на спине его стоял дыбом – на манер утыканной гвоздями доски йога.

– Кошмары питаются снами, – пояснил чародей. – Им необходимы умы, на которых можно паразитировать. Чем питается их Родительница, я могу лишь представить. Однако кто захочет оказаться закошмаренным насмерть? Может, ей нужны лишенные корней рассудки безумцев, клочки которых приносят те из отпрысков, что способны пережить ночь? Говорят же, что сумасшедший не просыпается.

Ревущее и стонущее чудище продолжало преследовать их. Белым потом срывались со спины и боков двуногие монстры. Иногда к лодке вновь протягивалось новое щупальце, серое и влажное, но безуспешно.

Джон-Том запомнил слова отчаявшейся Талеи: если какое-то препятствие заставит их приблизиться к берегу, по которому ползет Массагнев, – лучше перебить друг друга.

Теперь – последние несколько минут – всех беспокоила какая-то вибрация. Она равномерно усиливалась, но казалась не связанной с преследующей лодку Родительницей Кошмаров. Скоро уши Джон-Тома наполнил могучий грохот, заглушивший даже стоны Массагнев.

Грохот становился сильнее. Обезумевшая серая туша выбросила сразу не одну дюжину ложноножек различной длины. Расплескав воду позади лодки, они оставили на поверхности множество склизких кошмаров.

Рев продолжал усиливаться, сливаясь с вибрацией в единое целое. Утомленный Хапли устало припал, передыхая, к рулевому веслу. И вдруг нахмурился, поглядев вперед. Прошло несколько минут, и на лице его появилось выражение великого покоя.

Джон-Том, пыхтя, расслабился у своего весла.

– Ты… Ты знаешь эти места?

– Да, знаю. – Лодочник как будто бы обрадовался. Что ж, отлично. Однако казался он каким-то отстраненным, что не сулило ничего хорошего. – Легенды о Слумаз-айор-ле-Уинтли знает каждый речник. Нас ждет… Во всяком случае, не Массагнев. Смерть будет опрятной и чистой.

– Какая смерть? О чем ты? – Талея и все прочие оставили весла, заметив, что преследовательница отстала.

Хапли протянул вперед руку. Там вдалеке проступал густой туман. Яростно клубясь, он облаком поднимался к своду огромной пещеры.

– Клотагорб, – Джон-Том повернулся к чародею, – о чем это он бредит?

– Не бредит, юноша. – Массивный чародей также перестал следить за отставшим чудищем. – Он же говорил, помните? Потому Массагнев и отстала в такой ярости. Адов Водопой ей не преодолеть.

Гром оглушал Джон-Тома, ему даже пришлось зажать уши руками. Но шум проникал через палубу, ноги и тело, пронзая каждую его клеточку.

Грохот и туман, дымка и гром становились все ближе. Итак, что говорят они, что предвещают? Хапли не бывал здесь, но понял, что ждет впереди. Значит, и он должен догадаться…

«Водопад!» – вдруг осенило Джон-Тома.

И, бросившись к сундукам, где лежало их имущество, он попытался вспомнить песню, способную даровать им спасение. Чистая и сухая дуара ожидала его руки, чтобы пробудиться под прикосновением, чтобы спеть заклинание.

Перекинув ремень через плечо, он ощутил знакомый вес инструмента.

В последний раз длинные струи серой слизи выстрелили по лодке. Массагнев растянулась почти до предела, но все же этого ей не хватило. Трепеща от разочарования, массивная туша осела на скалы, вулканические кратеры глаз скорбно взирали вслед ускользнувшей добыче.

Впереди языками жидкого пламени взмывал к своду пещеры туман.

Джон-Том глядел на него, словно зачарованный, и все искал, искал в памяти подходящую песню. Что тут можно спеть? Ясно было, что они приближаются к водопаду, но каким он окажется? Насколько высоким, широким, быстрым?..

В отчаянии он выпалил несколько куплетов из полудюжины песен, как-то связанных с водой, но видимого результата не добился. Курс лодки и скорость не изменились. Даже гничии как будто оставили его. Джон-Том уже успел привыкнуть к тому, что они появляются, стоит ему только прикоснуться к струнам дуары, и их отсутствие испугало юношу.

Впереди теперь оставались лишь клубы тумана. Талея громко ругнулась. С предупреждающим воплем Каз вцепился в поручни, Мадж рухнул на палубу и прикрыл лапами глаза, словно это могло ему помочь.

За спиной Джон-Тома раздавалось негромкое бормотание.

Клотагорб стоял возле руля рядом с несгибаемым Хапли. Короткие руки чародея были подняты вверх, пальцы на левой руке он растопырил, правой же выводил в воздухе круги и невидимые рисунки.

Щелкнув, поднялся парус, хотя ни одна рука не прикоснулась к нему. Ужаснувшийся Пог выпустил расчалку, и ветер подбросил его вверх. Мышу пришлось потрудиться, чтобы вновь опуститься на свой насест. На этот раз он припал к деревяшке всем телом, обнимая ее лапами и крыльями.

Голос Клотагорба сделался властным, истинно чародейским. Ветер бил в лица грубо и бесцеремонно, ничем не напоминая приятное дуновение, сопровождавшее их всю дорогу.

Рев, пронизывавший тело, полностью лишил Джон-Тома слуха. Но глаза еще не отказали ему. Перед ним открылся котел, наполненный туманом и водяной пылью. В воздухе, сливаясь с рекой, плясали частицы воды, юноша хотел было закрыть глаза, но любопытство не позволило ему сделать это. Массагнев теперь не было ни видно, ни слышно.

Впереди возникала резкая грань, за которой был один лишь туман… Край. Лодочка миновала его и… поплыла дальше. Клотагорб все твердил свое заклинание, но даже его пронизывающий голос терялся в грохоте воды. Впрочем, Джон-Тому показалось, что он расслышал часть заклинания, в которой упоминались гидростатика и ровный киль. Лодка плыла в пропитанном влагой воздухе.