Так наконец-то завершился очередной жаркий день, сменившись вечерней прохладой. Я поглядела на довольных жизнью друзей, послушала творящееся за забором безобразие и поняла, что путешествие в глубь острова может стать каким угодно – трудным или легким, успешным или неудачным, – но вот каким уж оно точно не будет, так это скучным…

Усталые, но довольные, мы возвращались в лагерь, устроенный в осиновой рощице. Фляжка с волшебным самогоном покачивалась на плече у Зоргана. Кстати, этот напиток действительно обладал удивительным, ни с чем не сравнимым запахом. И сколько я ни принюхивалась к горлышку посудины, но так и не смогла разгадать секрет добытого нами напитка. Несомненно, в издаваемом им аромате: резком, ярком, стойком – присутствовал и горьковатый запах полыни, и кислинка бузины, и сладкая терпкость гречишного меда, но распознать основные компоненты знаменитого самогона, рецепт которого держался в строжайшем секрете, оказалось не под силу ни мне, ни Тайлериану, ни даже дракону.

– Да не внутрь! – испуганно закричал Бальдур, выхватывая флягу из руки Зоргана, уже поднесшего ее ко рту. – Им натереться нужно, отбивая запах тела. И тогда храмовые Охотники нас не почуют.

Мы беспрекословно выполнили указание орка и теперь шагали по бескрайнему лугу, благоухая почище похмельного деда Агафона. Слепой стрелок неуверенно обозначил направление, должное вывести нас к реке. Хотя за достоверность своих инструкций он не ручался, ибо опыт прошлого путешествия по острову почти не компенсировал недостаток зрения. А кроме того, по словам все того же Стрелка, ландшафт Ледницы постоянно менялся, послушный воле богов. И там, где еще вчера плескалось небольшое озерцо, сегодня мог внезапно появиться дремучий лес или возносился к небесам высоченный горный пик. А уж на понятии «стабильная погода» нам и вообще не приходилось заморачиваться.

Я размеренно переставляла ноги, подстраиваясь под общий темп марша. А между тем мои мысли словно бы отделились от тела, витая где-то далеко отсюда. Уже неоднократно, с тех пор как я покинула батюшкин дом, у меня возникло странное чувство, будто в мою жизнь регулярно вмешивается некая посторонняя или потусторонняя сила, корректируя мои действия и поступки. А вернее – вынуждая меня совершать то, что зачастую выглядит смешным или нелепым, но на самом деле приносит ощутимые результаты, влияющие на судьбы моих друзей. Я ведь нисколько не забыла о трех врагах, обозначенных мне волшебницей Оссой: о невезении, Ветре Инферно и могучем чернокнижнике, открыто нам противостоящем. Ой, чую, именно этот колдун и стал причиной преследующих нас бед, уже неоднократно испытывавших мою силу, отвагу и выдумку. И пока у него никак не получается погубить мой небольшой отряд, но, полагаю, однажды терпение чернокнижника лопнет, и он самолично явится нам во плоти, дабы дать последний и решительный бой. И похоже, момент нашей встречи все ближе, а время играет против меня…

– Рогнеда, – окликнул меня Зорган, осторожно приобнимая за плечи, – о чем задумалась?

– Сложно охарактеризовать несколькими словами все мои мысли, – ответила я, выплывая из призрачного мира грез и мечтаний. – Возможно – ни о чем, а возможно – обо всем сразу. Пока еще не уверена, но мнится мне, будто слишком многое из происходящего с нами – кем-то заранее подстроено. Вот только…

– …пока этому подстройщику не удается заставить нас полностью плясать под его дудочку! – уверенно закончил виконт. – М-да, признаюсь, похожие подозрения посещают и мою голову тоже.

– Подобные совпадения вряд ли стоит списывать на случайность, – согласно закивала я. – Значит, мы ясно ощущаем присутствие неведомого врага, и трудно сказать, куда именно заведут нас его манипуляции…

– Почему же трудно? – неожиданно рассмеялся эмпир. – Понятное дело куда – на кладбище!

– Ох уж этот твой черный юмор! – осуждающе покачала головой я. – Лично мне на кладбище пока еще рано, пожить хочется…

– А придется! – мрачно хмыкнул Зорган.

– Ну вот еще! – строптиво надулась я. – Не хочу на кладбище.

– Поздно, уже туда пришли! – откровенно веселился эмпир. – Смотри… – И он вытянул руку, указывая на что-то впереди.

Недаром утверждают, что эмпиры обладают самым острым зрением. Прищурившись, я все-таки разглядела верхушки надгробных памятников, выглядывающих из густых кустов, начинающихся за лугом. И сердито сплюнула в сердцах:

– Вот что за ненормальный остров, а? Количество погостов тут явно превосходит всякое разумное количество…

– А чего ты хотела обнаружить во владениях смерти? – удивился Не знающий промаха стрелок. – К тому же учитывая внушительное число паломников, погибших на Леднице до нас…

– Спасибо, успокоил! – язвительно фыркнула я. – Особенно за многозначительный намек «до нас»…

Но слепой лишь отмахнулся, утомленный моим упрямством. Похоже, его здорово раздражало мое демонстративное нежелание заранее примириться с неизбежностью нашей грядущей смерти, для самого слепца давно уже ставшей очевидным и почти свершившимся фактом. Меня же его закоренелый пессимизм только злил и раззадоривал, вызывая состояние протеста, коротко называющееся «а вот фиг, не дождетесь».

С трудом продравшись сквозь колючие можжевеловые заросли, мы очутились на округлой, довольно обширной площадке, поросшей неухоженной, неряшливой травой. Сразу становилось понятно – на этом кладбище вообще не имеется никакого сторожа, и скорее всего все здешние захоронения давно заброшены и забыты. От большинства надгробий остались лишь уродливые руины, часть могил просела и осыпалась, обнажая фрагменты чьих-то пожелтевших останков. Разглядывая обглоданные временем кости, я все больше утверждалась во мнении, что они принадлежали отнюдь не людям.

– Неприятное место, – вынес объективный вердикт Зорган, блуждая между могил. – От здешних красот у меня мороз по коже. Давайте уйдем отсюда поскорее…

– Согласна. – У меня никак не получалось отделаться от ощущения чего-то липкого, незримо скользящего по моему телу. Казалось, будто кто-то специально привлекает мое внимание к оному погосту, заманивая в ловко расставленную ловушку. – Неспокойно у меня на душе, словно интуитивно понимаю: здесь – нечисто. Уверена, в этом месте обитает неупокоенная душа, ее обманули и теперь удерживают тут силой…

Я шагнула в сторону, торопясь покинуть нечистое место, и вдруг негромко вскрикнула, испытав приступ острой боли. Это кукла Злючка, по-хозяйски обосновавшаяся за пазухой, неожиданно укусила меня за ключицу своими заточенными зубами-щепочками. Я сделала следующий шаг в сторону ограждающих кладбище кустов и ощутила еще один укус. Кукла-демон ясно давала понять, что выход наружу мне воспрещен. Недоуменно хмыкнув, я подчинилась и направилась в самую середину погоста, не столько напуганная, сколько заинтригованная…

В центре кладбища обнаружилась необычная, удивительно хорошо сохранившаяся могила. Ее наглухо запечатывала белоснежная мраморная плита, полностью лишенная плесени или грязи, мокрая – словно недавно отмытая. Изголовьем плиты служил огромный двуручный меч, накрепко вбитый в дерн.