утру притащилась банда технарей и я, поминая глупышей и олушей всуе, должен был восстать из объятий Морфея в суровую, но довольно солнечную действительность независимой Литвы в Восточно-Прусском Мемеле. Утро было хоть и не студеное, но ещё раннее, поэтому меня колдобило и зевало. Прошлёпав, по ещё влажной от росы палубе, на бак, я открыл для осмотра и обмера помещение и обратным ходом провел полный моцион одинокого кота по утрам, добавив ещё чистку зубов, ибо помытым можешь ты не быть, но зубы чистить ты обязан. Банда за это время успела обмерить в трюме всё и даже уже залезла в машинное отделение и с интересом копалась в вентилях выдачи на берег вод из-под моей ежедневной чистки зубов и откачки замазученой воды из машинного отделения, но пока не дошла до краника сбора воды из камбуза, а там, в этой воде ведь тоже бывают углеводороды. Они кидали опасливые взгляды на железяки, отмокающие в дизельном топливе, я их успокоил, что это не водородные бомбы, а запасные части к траловой лебедке, которую срезали в незапамятные времена и которые хранились в том самом трюме, который они обмерили до того, как. Сам же я подумал, что сегодня пришла пора избавится от железяк, подаренных мне неведомым корветен-капитаном убота Кригсмарине, а по совместителю скелетом Балтийского моря и тянуть с этим совсем не стоит.

Одев на свое не выспавшееся тело рабочий комбинезон и проводив с благодарностью банду будителей-обмерителей, я занялся чисткой неведомых железяк и их протиркой от остатков топлива. Затем, выволок имеющуюся у меня грузовую тележку. Погрузил металл на неё и повез в недалекий слесарный цех. В цеху я договорился, что мне срежут замок на непонятном тубусе и высверлят оный на железном сундуке, предположительной «Энигмы». Заказано-сделано, если оплачено. Крышка тубуса сидела плотно на резьбе и, дополнительно, я сам с помощью какой-то матери за полчаса адской физической работы все же сдвинул её для последующего открытия вручную. Не открывая ящики в цеху, я поволок их обратно стеная и охая, ибо физической работы я не люблю с детсадовских лет и по сей день. Оное занятие совсем не облагораживает человека и совершенно контр продуктивно его натуре.

Чтобы не привлекать лишнего внимания я решил открывать подарок подводных костей в машинном отделении лайнера. Сволок оба ящика вниз и приступил. Тубус открылся довольно легко. Внутри не было воды ни грамма благодаря толстой резиновой прокладке, которая хоть и потрескалась немного, но влагу во внутрь тубуса не пустила. Как я и предполагал там были немецкие навигационные карты, если я не ошибаюсь, то побережья Антарктиды. Это было уже интересно, хоть и бесполезно для меня на сегодня. Карты я отнес в рубку, а тубус спровадил за борт. Был он на дне и туда ему и дорога. Пошел открывать сундук мертвеца. Пришлось применить грубую и вооруженную мужскую силу в виде кувалды на пять килограмм, зубила и все той же матери, что не спасло мои пальцы левой руки от легкой производственной травмы, а кувалдометр от угроз и обещаний затопить его в самом глубоком месте мирового океана. После этого он послушно полчаса бил туда, куда надо. Ящик открылся, уступая моим домогательствам, но с ворчливым скрипом ржавых петель. В ящике тоже не было воды и тоже была резиновая прокладка в терминальной стадии последнего прости.

Внутри в специальных гнёздах-креплениях лежало всего четыре небольших предмета. Один по виду хрустальный шар тёплого чуть желтоватого матового цвета слоновой кости, оплетённый затейливым орнаментом исполненным «из металла жёлтого цвета», как пишут в полицейских протоколах, два металлических отрезка примерно двадцати сантиметров длинной круглого сечения примерно четырёх сантиметров в диаметре, один из белого металла, а второй из жёлтого металла, покрытых орнаментом изображающим какие-то растения, и один металлический пруток круглого сечения примерно двух сантиметров в сечении длинной примерно полметра и изогнутый на одном конце в виде загогулины, этот пруток был жёлтого цвета с орнаментом на нем в виде ленты металла белого цвета, оплетающего весь пруток. На всех предметах была очень мелкая и затейливая гравировка напоминающая отчасти египетские иероглифы, я не специалист — египтолог, конечно, но что-то такое явно в орнаменте было. Собрав ништяки в обычный полиэтиленовый пакет, я затопил второй ящик в портовых водах Клайпеды, надеясь, что меня не засек портовый надзор, а добычу или подарок скелета запер в своем капитанском сейфе, который стоит под моей койкой в каюте. Затем я вымылся в душе и оделся в человеческие одежды, брезгливо бросив комбез рабочей лошади в грязное белье. Нет, веду я себя явно не как миллионер, подумал я и направился в ресторан.

Взяв такси, я попросил отвезти меня в приличный ресторан. Таксист отвёз меня в торговый центр «Акрополис». Мне там было, в общем-то, нечего делать, но я для вида побродив по этому обычному торговому центру, нашёл какой-то ресторанчик и сел там поесть. Заказав себе холодный литовский борщ и карбонат, а на десерт вишнёвый сок, я стал, от нечего делать, оглядывать зал и увидел опять вчерашнюю незнакомку. Поздоровавшись с ней кивком, я улыбнулся, получив в ответ вежливую улыбку. Она поела и ушла, а я остался ждать своего обеда.

Заедаться мне было нельзя, но измученное сегодняшним непосильным трудом тело требовало если не перезагрузки, то уж точно заправки под пробку. Всё было вкусно и в конце банкета я был счастлив и улыбался как идиот на ярмарке. Выйдя из ресторана у меня появилось желание осчастливить весь мир.

Постоянное одиночество яхтсмена Балтийского моря меня стало несколько напрягать. На глаза попалась витрина зоомагазина «Какаду». Я всегда был против таких заведений. В них продавали бедолаг, иногда до смерти. Сами понимаете, бизнес и ничего кроме. Но тут я подумал о коте Матроскине, о том какой он мог бы быть интересный собеседник, а ещё лучше собака, она бы даже охраняла «Звездочку» в дальних странствиях. Вот только, что будет делать четвероногий друг, если я преждевременно уйду на поля вечной охоты? Поразмыслив немного и представив дней суровых бытие, я решил, что слишком мрачно смотрю на будущее. Эх, была не была, чёрт не выдаст, морская свинка не нагадит и кот не объест. Я решительно направился в сторону магазина владельцев зверей наших меньших.

В магазине пахло собачьим кормом и помётом попугаев. Хорошо, что они не продавали гиппопотамов, у них места было мало, наверное. Походив вокруг стеллажей с кормами змей, черепах и пингвинов, я нашел и невольничий рынок. В клетках сидело